Особой популярностью у завсегдатаев пользовались «Четыре короля» и тароччи. У меня зачесались руки, так хотелось сыграть. Пара партий в тароччи – и деньги в кармане, но, увы, моей наличности не хватало даже на начальную ставку.
Казино, как всегда, кишело посетителями из разных уголков цитадели. Я решительно протискивалась между разгоряченными телами и круглыми столами, не обращая внимания на шушуканье и взгляды, летевшие мне вслед. Не зря казино считалось рассадником сплетен. Бейб метала карты для партии тароччи. Придется подождать.
Вдруг удастся разузнать что-нибудь интересное? Многие здесь не прочь поделиться информацией. Небезвозмездно, конечно.
Знание таит в себе опасность.
Пусть так, но и пользы от него немало.
В будке сидела смуглая гадалка лет тридцати. Ее жесткие, как проволока, волосы были перехвачены узким сиреневым шарфом. Из-под тяжелых век смотрели огромные глаза. Правый – темно-карий, а левый – желтовато-зеленый без намека на червоточину. Такие глаза встречались мне второй раз в жизни.
– Погадать? – Она потерла широкую переносицу. – Тогда гони монету.
Я выгребла всю мелочь из карманов:
– Вот, больше нет.
Впрочем, на пару бокалов «Мекса» ей хватит.
– Ладно, – согласилась гадалка. – Все лучше, чем ничего. – Ее низкий гортанный голос хранил слабые следы акцента.
Я опустилась на стул и потерла ладони. Смуглянка задернула шторку, отгородившись от посторонних взглядов.
– Вы астрогаломант, – осенило меня вдруг.
Ногти женщины были покрыты белым с черными крапинками лаком. На веках тоже проступали белые точки. Вместо ответа, смуглянка достала из рукава две игральные кости с чернильными точками.
– Смотри, как это делается. – Она зажала костяшки между большим и указательным пальцем. – Галоманты вечно мудрят что-то, марают бумагу, но у меня все проще. Задаешь пять вопросов и получаешь пять ответов. Учти, ответы могут быть туманные, но тут уж ничего не попишешь. Давай руку.
Гадалка схватила мою кисть и сразу выпустила, точно ошпарившись.
– Ты холодная, – с подозрением протянула она.
Странно, все жаловались, что мои руки до неприличия горячи. Только потом до меня дошло.
– Извини. – Я растопырила пальцы, продемонстрировав застарелые шрамы. – Столкнулась с полтергейстом лет десять тому назад.
Гадалка покачала головой:
– Как у покойника. Давай другую.
Я уже привыкла, что от шрамов веет холодом, но чтобы до такой степени!..
Тем временем смуглянка взяла мою правую руку и зажала в кулаке костяшки.
– Теперь годится. Задавай вопрос.
– Кто убил темного владыку? – бросилась я с места в карьер.
– Опасный вопрос. Переформулируй. Эфир – не торговый автомат: сунь монетку – получи имя.
– Это Рот-до-Ушей убила темного владыку?
Кости покатились по столу. Выпало два и два.
Гадалка прижала пальцы к виску.
– Весы, – проговорила она монотонным голосом, напомнившим мне о Лисс. – Одна чаша наполнена кровью и перевешивает. У весов стоят четверо. С каждой стороны по двое.
– Верно. Это и есть ответ?
– Я предупреждала, что пророчества могут быть туманными. Но обычно весы указывают на истину. Иными словами, два человека по эту сторону правды и два – по ту. Дальше разбирайся сама. Эфир отвечает понятно лишь для просителя.
Ага, а в моем случае он отвечает как редкостный мудак.
– Задавай следующий вопрос.
– Рот-до-Ушей убила темного владыку?
– Ты ведь уже спрашивала! – удивилась гадалка.
– И спрашиваю еще раз.
– Проверяешь меня, прыгунья? – беззлобно, но с явным недоумением осведомилась она.
– Возможно. Шарлатанов здесь пруд пруди. Вдруг это очередная радужная уловка?
Смуглянка бросила кости. Снова два и два. После третьей попытки результат был тот же.
– Достаточно, – отрезала гадалка, потянувшись за «Мексом». – Мне эти весы уже поперек горла, а у тебя осталось всего два вопроса.
Вопросов у меня накопилась уйма, особенно про Стража, но действовать надо осторожно, чтобы не вызвать подозрений.
– Допустим, мне нужно узнать про группу людей, но я не хочу называть их имен.
– Твое право, – пожала плечами гадалка. – Главное, чтобы ты сама понимала, о ком речь. Ты проситель, а я всего лишь посредник.
Мои пальцы нервно забарабанили по столу.
– Как тот, кто… живет в подземелье… мог узнать про… кукловодов?
Идиотизм, конечно, зато посторонний в жизни не разберет, что к чему. Однако, судя по реакции гадалки, ей приходилось слышать и не такое. Кости покатились по столу и замерли аккурат у моей ладони. Один и один.
– Рука без плоти пальцем указывает в небо. На запястье алый шелковый браслет. Рука собирает белые перья с земли. Два пальца сломаны, но сбор продолжается.
Гадалка тряхнула головой и снова приложилась к «Мексу».
– Как сие понимать? – спросила я, стараясь ничем не выдать нетерпения.
– Про руку ничего не скажу. Алый шелк может означать либо кровь, либо смерть. Либо ни то ни другое. – (Теперь ясно, почему гадалкам так трудно зарабатывать на хлеб.) – Белые перья… вероятно, птичьи. Возможно, они часть целого. Или сами по себе. – От напряжения у нее на лбу выступила вена. – Все, последний вопрос.
Я замолчала, прикидывая, что бы такого полезного спросить, но тут на ум пришла Лисс и ее пророчество.
– Кто такой Король Жезлов?
Гадалка усмехнулась:
– Похоже, ты успела пообщаться с картомантом.
Я не ответила. Любое упоминание Лисс мучительной болью отдавалось в сердце. Гадалка подбросила кубики большим пальцем и ловко поймала их той же рукой. Два и пять.
– Семерка. – Женщина устало бросила кости на стол. – Все, финиш.
Я удивленно вскинула брови:
– Символов не будет?
– Иногда достаточно цифры. Обрати внимание, как она выпала. Два и пять – это не три и четыре, к примеру. Одно значение здесь особенно важное. – Ее рука непроизвольно дернулась, чуть не опрокинув бокал с «Мексом»; кости полетели на пол. – И закончим на этом. Если руки трясутся, пора закругляться. Может, оно на первый взгляд и бессвязно, но иногда смысл кроется в безумии.
– Не сомневаюсь.
Так оно и было. При всей расплывчатости прогнозов чутье подсказывало мне, что Лисс не ошиблась во всем. Другой вопрос, что под этим всем подразумевалось.
– Не бери в голову, – со вздохом посоветовала гадалка. – Будущее тебе все равно не изменить, увы и ах.
