– Имей в виду, наши средства небезграничны, – процедила Тирабелл, всматриваясь в меня. – Если нашего агента вычислят, счет моментально заблокируют. Кроме того, нам не по карману оплачивать причуды темной владычицы. Начнешь транжирить направо и налево, живо перекроем финансовый кран.
– Понимаю, – кивнула я.
– Обещаю: если выиграешь битву, мы выделим средства на реорганизацию Синдиката. По возможности будем поставлять природные ресурсы из загробного мира. Лишь там можно найти амарант и кровь эмитов.
– Зачем нужна кровь?
– Она обладает множеством полезных свойств, – пояснил Страж. – Главное, с ее помощью можно скрыть ауру. Достаточно одной капли, чтобы спрятать дар ясновидца от посторонних глаз. Добывать кровь опасно, а на вкус она – хуже не придумаешь.
У меня радостно забилось сердце. Аура – мое единственное уязвимое место, но при таком раскладе и это поправимо.
– Хочешь сказать, даже ясновидец не распознает мою ауру? – уточнила я.
– Совершенно верно.
– И сканеры «Экстрасенса» тоже?
– Скорее всего. Еще не проверяли.
– А когда известие достигнет самых отдаленных уголков загробного мира, мы пришлем к тебе своих солдат, – торжественно заключила Тирабелл.
– Какое известие? – растерялась я.
– О том, что расцвел амарант, – с максимальным презрением ответил Цефей. – Это древний призыв к оружию, он поможет вернуть нам старых союзников. По-твоему, чего мы ждали столько времени? Правильно, знака. Шанса возродить умершее.
У меня закружилась голова. Засунув руки в карманы, я перевела дух.
– Времени на размышление у тебя нет, – отчеканила Тирабелл. – Отвечай, странница, готова ли ты объединить наши силы? Да или нет?
– Если одержу победу, клянусь, что попытаюсь настроить Синдикат против Сайена. Вот только все не так просто. Наши ясновидцы – сплошь воры и мошенники, но никак не бойцы. Возможно, мне удастся соблазнить их деньгами, но гарантировать ничего не могу.
– На этот случай у нас предусмотрены свои гарантии. – Тирабелл кивнула на стоящих поблизости рефаитов. – Мы сами займемся твоей подготовкой к битве. Цефей, Плиона, ваша задача – натренировать странницу и обеспечить ей победу.
Цефей окинул меня таким взглядом, словно ему велели помыть языком пол.
– Это без меня, – прошипел он.
– Сделаю все, что в моих силах, – зловеще пообещала Плиона.
– По-моему, логичнее поручить мои тренировки Стражу, опыт у него есть, – как бы невзначай предложила я.
От одной мысли, что мной займется эта парочка, делалось не по себе.
Тирабелл нахмурилась:
– У Арктура есть дела поважнее. Он больше не твой куратор.
– Так мы сможем сэкономить время, – возразила я, – а оно сейчас на вес золота.
Сверкнув глазами, Тирабелл надолго замолчала, по-видимому прикидывая все «за» и «против», чтобы отдать драгоценного Арктура Мезартима какой-то нахалке. Потом повернулась к Стражу и заговорила на глоссолалии, держа спину неестественно прямо. Тот пристально посмотрел на меня и наконец произнес:
– Пейдж права, время нынче дорого. Во имя Рантанов, я согласен.
Тирабелл напряженно кивнула:
– Значит, решено. – Порывшись в кармане пальто, она достала пухлый конверт и протянула мне. – Благодари нас за щедрость, странница. Но если проиграешь, обещаю, ты пожалеешь, что вообще родилась на свет.
Обменявшись несколькими фразами, четверо рефаитов во главе с правительницей, не попрощавшись, направились к выходу из зала.
Я сунула конверт за пазуху, подальше от карманников, и, не сдержавшись, фыркнула:
– Какие дружелюбные ребята!
– А ты просто прирожденный дипломат, – не остался в долгу Страж.
– Странница! – поманила меня со сцены Тирабелл. – На минуточку.
С бешено колотящимся сердцем я взглянула на Стража, но тот не проронил ни слова. Я покорно поплелась за кулисы. Там Тирабелл схватила меня за плечи и прижала к стене. Мой фантом взвился, готовый вырваться на свободу.
– Саргасы растрепали всему загробному миру, что Арктур Мезартим близко знается с людьми. Каждая птица феникс поет об этом. – Тирабелл взяла меня за подбородок. – Это правда, девочка?
– Не понимаю, о чем ты!
Ее хватка усилилась.
– Будешь врать – язык отвалится. Пусть золотая пуповина помогла тебе спасти Арктура, но сам факт ее существования свидетельствует, что между вами что-то было. Учти, я не позволю…
Я попыталась высвободиться:
– Рефаиты брезгуют людьми. А мне твой Страж и даром не нужен.
Язык отвалится! Ага, размечталась!
– Вот и хорошо, – мягко проговорила Тирабелл. – Я пошла тебе навстречу, дала денег и даже спасла твою шкуру в колонии, однако это не повод забываться, Пейдж Махоуни. Иначе в порошок сотру. – Она убрала руки.
Я направилась к двери, еле сдерживая праведный гнев.
К черту ее тренировки! К черту их всех!
Моросил дождь. Каратель, на свое счастье, не вернулся, иначе прихлопнула бы его как муху. Сжав кулаки, я зашагала прочь от мюзик-холла, тщетно пытаясь успокоиться. С рефаитами и их отношением к людям все ясно, просто не думала, что Страж так ревностно блюдет свою репутацию. Ладно, будем такими же чурбанами, как они. Пусть стараются – мне как с гуся вода.
– Пейдж, – раздался за спиной голос Стража, но я даже не обернулась.
– По-моему, нам не стоит разговаривать.
– Почему?
– О, есть масса причин.
– В моем распоряжении целая вечность, чтобы узнать их.
– Отлично. Вот тебе первая: твои так называемые соратники обращаются со мной как с дерьмом. Если честно, мне это совсем не нравится.
– Не ожидал, что тебя так легко спровоцировать.
– Серьезно? Посмотрим, как ты запоешь, если начну рассказывать, какие вы, рефаиты, безжалостные мерзавцы и тираны!
– Хорошая мысль, – похвалил Страж. – Немного скромности нам не помешает.
Под фонарем я обратила к нему обрамленное мокрыми волосами лицо. Сейчас, стоя в переулке под проливным дождем, Страж казался человечным как никогда.
– Мне плевать, что они там думают про меня и «Гилдхолл». Пусть засунут свое мнение куда подальше, если и впрямь хотят сотрудничать. А ты решай, стоит слепо подчиняться приказам Тирабелл или нет.
– Никто не указывает мне, что делать, Пейдж Махоуни. Благодаря тебе я сам себе хозяин.
– Ты как-то сказал, что свобода – мое законное право. К тебе самому это относится?
В моих словах Стражу почудился вызов, глаза его вспыхнули.
