Игрок ли он по натуре? И стоит ли игра свеч, если мы оба заведомо в проигрыше? Мне вспомнилось покровительство, деньги, поддержка, в которых я так нуждалась. Вспомнился Джексон, нетерпеливо ожидающий моего возвращения.
– Избранная правительница велела нам тренироваться, но не уточнила, как именно.
– Звучит устрашающе.
– Доверься мне. – Страж снова направился к мюзик-холлу. – Хорошо?
19
«Чуляндра»
В мюзик-холле не было ни души, но я по привычке просканировала окрестности. Страж плотно затворил за нами дверь. Я уселась на краешек сцены и подтянула колено к груди.
– Ты уверен, что Люсида не двойной агент?
– С чего такие вопросы? – удивился Страж, задвигая засов.
– Она же Саргас!
– Разве ты во всем согласна с отцом, Пейдж? Или с братом?
– Нет, но семья Махоуни – не тираны, мы людей не зомбируем.
Его губы дрогнули в усмешке.
– Люсида давно отреклась от Саргасов, она не стала бы целый век голодать просто так.
– А остальные? – спросила я, постепенно успокаиваясь. – Та же Тирабелл, к примеру?
– Я доверяю им полностью, но достичь плодотворного союза будет не просто. У Тирабелл сильное предубеждение против людей.
– Причина?
– Из книг по истории человечества я твердо усвоил одно: многие традиции возникают без причины. То же самое с рефаитами.
Да, точнее и не скажешь.
Страж сел чуть поодаль от меня и сцепил кисти. Какое-то время мы молча разглядывали резные колонны и высокие потолки. Обстановка вокруг хранила следы вопиющей жестокости. В отличие от Тирабелл, ни одна мелочь не ускользнула от внимания Стража. Его взгляд задержался на пулевых отверстиях в стене, потом скользнул к почерневшим и изорванным кулисам.
– Прости за мое поведение в ночлежке, – глухо проговорил он. – Просто хотел подготовить тебя к встрече с рефаитами. Их нетерпимость к людям непостоянна, как прибой.
– Ага, и ты решил, что лучший способ – вести себя как настоящий…
– Рефаит, – заключил Страж. – Мы такие, какие есть, Пейдж.
Я буркнула что-то невнятное.
В колонии наши отношения строились на страхе. Меня пугала его власть, его – мое возможное предательство. Теперь мы впервые пытались достичь взаимопонимания.
Но понимание и страх – во многом родственные чувства. В обоих случаях взамен привычному приходит опасное знание. Сложно сказать, насколько я продвинулась в своем понимании, но странным образом жаждала этого всей душой.
– Не хочу, чтобы история с колонией повторилась, – вырвалось у меня.
– Мы этого не допустим, – пообещал Страж и, помолчав, добавил: – Спрашивай.
– План «тихо устранить Наширу» как-то связан с тобой?
Он ответил не сразу.
– Да. Я стал ее женихом, и появился шанс разделаться с ней раз и навсегда.
– Когда вы обручились?
– Незадолго до нашего прихода сюда.
– Двести лет назад, – присвистнула я. – Солидный срок.
– По нашим меркам – нет. Века – лишь крупинки в неиссякаемых песочных часах рефаитского существования. К счастью, нам так и не довелось по-настоящему сблизиться. Нашира хотела подождать до двухсотлетнего юбилея, когда ее власть над колонией станет безоговорочной.
– В смысле, вы ни разу не…
– Спали? Нет.
– Ясно.
Щеки у меня вспыхнули. Страж с недоумением покосился на меня.
Прекращай говорить о сексе. Прекращай!
– Смотрю, ты решил избавиться от перчаток, – брякнула я невпопад.
– Бунтую потихоньку.
– А ты отчаянный. Что следующее? Пальто?
На его лице заиграла улыбка, суровые черты смягчились.
– По-твоему, разумно дразнить наставника перед тренировкой?
– Зачем нарушать традицию?
– Хм.
Мы надолго замолчали. Неловкость постепенно отступала, напряжение стало не таким гнетущим.
– Ладно, начнем. – Страж поднялся. – Ты уже переселялась в кого-нибудь в Лондоне?
– Да, в птицу. Джексон это видел. И еще в легионершу. Заставила ее говорить в рацию.
– Ну и как она это перенесла?
– Кровь у нее хлестала изо всех щелей.
– Кровь – не боль. Не бойся своего дара, Пейдж. Твой дух жаждет странствий. Ты способна на большее, нежели просто вырубить противника, и сама это знаешь. – Не дождавшись ответа, Страж обернулся. – Главное в переселении – не навредить объекту, если, конечно, он того не заслуживает. Чем больше у тебя практики, тем меньше риск травмировать другого.
– Мне лично по душе сиюминутные прыжки, – призналась я. – Очень тяжело переключаться с тела на фантом.
– Мало тренируешься, – резюмировал Страж.
Я сбросила куртку:
– Скорее, предпочитаю держаться в тени.
– Отлично. Так у Наширы будет меньше шансов тебя вычислить. – Страж принялся ходить взад-вперед. – Каждый призрачный странник сталкивается с двумя ключевыми проблемами. Первая – остановка дыхания. Второе – потеря контроля над собственным телом. Если первую можно решить с помощью кислородной маски, то вторая куда сложнее.
Да, это мой главный недостаток, а в битве за власть он станет роковым. После прыжка мое тело мертвым грузом осядет на «Арене розы». Один удар ножом, и назад мне не вернуться.
– Хорошо, что ты предлагаешь? – вздохнула я.
– Во время наших тренировок на лугу твой переход от плоти к духу был, мягко скажем, так себе. Но ведь ты уже не новичок.
На покрытом пылью фортепьяно громоздился допотопный проигрыватель. Страж поднял крышку.
– Хочу, чтобы ты двигалась грациозно. Чтобы легко погружалась в эфир и бабочкой порхала среди лабиринтов. – Он включил проигрыватель.
– Где ты его взял? – спросила я, с трудом сдерживая улыбку.
– Там, где и остальные пожитки.
Проигрыватель сильно уступал тому, что в башне, но тоже был по-своему хорош: деревянную панель украшал резной орнамент из цветущего амаранта.
– И для чего это? – допытывалась я.
– Для тебя.
Из динамиков полились звуки альта.
– Мария Тэнасе, румынская певица и актриса двадцатого столетия. – Страж поклонился, не спуская с меня глаз. – Посмотрим, умеют ли странники танцевать.
Проникновенный чарующий голос запел что-то на незнакомом языке. Мы закружились в безмолвном танце точь-в-точь как там, на лугу. Только тогда я дрожала в нелепой тунике, растерянная, обозленная и напуганная. Страх навеки укоренился в моем сердце, как и выжженное клеймо на плече.
