Эта система дорог явно показывает, что сакбеоб были не только церемониальными дорогами; они были также и торговыми путями.
Не имея тягловых животных, майя носили все товары на своей спине. Вождей носили в паланкинах. И хотя не сохранилось ни одного паланкина, существует иллюстрация, нацарапанная на стене храма в Тикале, на которой изображен очень искусно сделанный паланкин; вождь, которого несут в плетеном паланкине, изображен на вазе из Гватемалы. Есть несколько отчетов очевидцев, сообщающих о том, что вождей майя носят «в больших паланкинах, украшенных перьями».
Все народы, у которых были дороги, имели развитую службу гонцов. У инков была служба гонцов часки, которая продолжала функционировать в Перу до XIX века как неотъемлемая часть испанской почтовой системы. У ацтеков были бегуны, которые несли идеографические послания в раздвоенной палке. О системе майя не известно ничего, за исключением того, что, когда Кортес послал письмо к двум испанцам, жившим среди майя в рабстве, индеец нес его «завернутым в свои волосы».
Рис. 110. Дороги майя и план города. Этот план показывет, как мощеные дороги входят в Кобу, город среди озер. Точный конечный пункт этих дорог не был найден. Обратите внимание, что дорога № 14 направлена так, что должна проходить через край озера. Перерисовано с планов, прилагающихся к «Предварительному изучению развалин Коба», Томпсон, Поллок и Шарло, Вашингтон, округ Колумбия, 1932
О способах строительства дорог майя также ничего нет. Очевидно, эти работы были всегда своего рода «барщиной», которой облагались селения майя, через которые проходила дорога, и каждое селение или город должны были внести в строительство свою долю. Текущий ремонт сохраняет дорогу. Индейцам майя постоянно приходилось бороться с жизнедеятельностью растительного мира; для семени дерева, чтобы вырасти и плодоносить, здесь нужна всего лишь горсть земли. Дорога, ведшая в Кобу, была разрушена деревьями, выросшими поверх нее и пустившими свои корни в трещины в известняке. На дороге из Кобы в Яшуну недалеко от Экаля был обнаружен большой камень цилиндрической формы длиной 4 м и весом 5 тонн. Сначала думали, что это был каток для утрамбовывания дороги, но теперь большинство археологов ставят под вопрос эту трактовку ввиду технических причин. Так как весь Юкатан – это масса известняковых валунов и строительный материал всегда под рукой, то строительство этих дорог не было задачей для Геракла. Оно тем не менее требовало значительных инженерных знаний, чтобы, не отклонившись, проложить дорожное полотно как надо. Так как один индеец мог переносить в день на своей спине 680 кг известняковых глыб или щебня, дорогу можно было построить сравнительно быстро. Есть запись: когда в 1564 году испанцы захотели открыть дорогу из Мериды в Мани, расстояние между которыми составляло 80 км, то для того, чтобы проложить дорогу сакбе через лес, тремстам индейцам понадобилось всего лишь три месяца.
Морские коммуникации
Майя использовали также и морские пути, которые не нуждались в ремонте и обслуживании. Майя, и только они одни из всех великих цивилизаций древней Америки были мореходами, которые выходили в море на больших долбленых каноэ и проплывали в них тысячи километров прибрежных вод.
Первое, что увидел Колумб, когда высадился на острове Гуанаха (у побережья Гондураса, самый восточный из островов Ислас-де-ла– Байя) в 1502 году (30 июля), были лодки майя. На одном из островов он увидел и осмотрел одну такую лодку, «длинную, как галера, шириной около 2,5 м, в которой на веслах сидели двадцать пять гребцов-индейцев». Она была нагружена товарами: какао, медью, колокольчиками, мечами с кремневыми лезвиями, хлопчатобумажными тканями – все это было привезено с материка, расположенного в 35 км.
Так как испанцы вскоре стали совершать сюда морские путешествия все чаще и чаще, то и другие очевидцы сообщали о том, что видели огромные долбленые каноэ, которые вмещали «до сорока индейцев». В 1542 году при осаде Омоа, торговой колонии в Гондурасе, из Четумаля, находившегося на расстоянии свыше 200 морских миль (около 400 км, если плыть, как и плавали эти суда, не удаляясь далеко от берега. – Ред.), было одновременно послано пятьдесят боевых каноэ, чтобы помочь отразить натиск конкистадоров. Во многих из первых рассказов испанцев упоминается огромное количество каноэ и большой объем перевозок на каноэ вдоль всего побережья из Табаско до Панамы.
Свои каноэ (чем) майя обычно делали из кедра, вытесывая лодку из цельного ствола дерева; часто оно достигало в длину 25 м. Его делали с более или менее высокими носом и кормой, как сами майя изображали его на фресках в Чичен-Ице. У майя было несколько известных центров, в которых строили каноэ. Поваленные деревья тащили из леса на бревенчатых катках при помощи веревочного каната и мускульной силы людей. В городке Бакт-Цоц, расположенном чуть западнее мыса Каточе, существовало специальное предприятие для обработки стволов деревьев и изготовления из них каноэ; построенные лодки широко использовали в торговле солью в Экабе.
В районе Уямиль неподалеку от озера Бакалар есть огромная территория, на которой растут подходящие деревья. Майя в Мацанхо специализировались на изготовлении долбленых лодок, предназначенных для прибрежного морского плавания. Небольшие речки вытекали из озера (неподалеку находятся развалины Ичпаатуна, который датируется VI в.) и впадали в большую бухту Четумаль. Между 400 и 800 годами н. э. Тикаль и другие города, расположенные в глубине материка, имели связь с морем по речным путям, которые вели в бухту Четумаль. Севернее, в бухте Асенсьон – в древности Цамабак, – было место погрузки на «морской транспорт, шедший в Гондурас и другие южные регионы». Ко времени появления испанцев, около 1511 года, торговля переместилась дальше на север, к Тулуму. Этот город был соединен дорогой с Шельхой, а оттуда дорога шла на Кобу и к городам, расположенным далеко от побережья, таким как Чичен-Ица. Господство майя в прибрежных морских водах было столь полным, что, например, майя из Чикин– Челя были известны как «владыки моря». А мореходов бухты Четумаль называли «стражами песков», очевидно, потому, что они защищали побережье от вторжений индейцев москито из Никарагуа (которые все еще совершали сюда вылазки вплоть до XVIII в.) и от отдельных случайных налетчиков с Карибского моря, следовавших за торговыми каноэ.
Все побережье лагуны Терминос, где находился город Шикаланго, представляло собой сеть рек, ручьев и рукавов морского залива. Испанская карта XVIII века изображает удаленные от моря водные пути и подробно описывает маршруты по узким протокам, вроде тех, которые есть на побережье Флориды, где небольшие лодки могут двигаться, не выходя в открытое море. Это побережье доставляло трудности для капитанов европейских кораблей, которым приходилось держаться мористее, но не для долбленых лодок майя.
