XVII и XVIII века открыли эпоху священников-летописцев. И хотя материалы по инкам подтасовывались так, чтобы они укладывались в существующую христианскую модель, большая часть подробностей, касавшихся одежды, обычаев, религии, пищи, формы правления, просто великолепна. Бернабе Кобо отозвался об этих исторических рассказах как о «самых лучших и самых полных из всех существующих описаний культуры инков».
XVIII век принес эпоху Просвещения, и вместе с ней начались научные исследования в Перу, а они имели своим результатом многие подробные наблюдения, кульминацией которых стали работы великого Александра фон Гумбольдта, давшего нам первые действительно точные описания дорог инков и архитектурных сооружений. Именно с них начался современный этап в археологии.
После того как Уильям Прескотт написал свою «Историю завоевания Перу», выплыли на свет божий и были опубликованы давно потерянные или забытые манускрипты. Были найдены еще три замечательные истории, написанные Педро де Сьеса де Леоном, а также (на волне нового интереса к завоеванию) обнаружились сотни других отчетов. И они все еще продолжают появляться. За Прескоттом последовал Клементс Маркхэм и лично приехал в Перу (Прескотт так и не побывал там). И хотя сам Маркхэм не сочинил никакого литературного труда, он все-таки раздул огонь интереса к инкам – благодаря тому, что перевел многочисленные старые испанские летописи, бывшие источниками, из которых черпали информацию ученые на протяжении века.
Теперь и сами перуанцы начали интересоваться своим собственным прошлым настолько, что, когда в 1863 году в Перу в качестве представителя Авраама Линкольна приехал Джордж Скуайер, в Перу уже сознавали свое былое величие. Будучи одним из первых археологов, «разгребающих грязь» (т. е. ведущих раскопки), Скуайер начал физическое изучение «данных». Его книга под названием «Перу: Происшествия в пути и исследования в Стране инков» (1877) отмечает начало этого современного подхода, и по сей день ее можно читать с пользой и удовольствием. Следующим значительным автором книг об инках стал немец. На протяжении сорока лет Перу и другие страны, захваченные инками, изучал Макс Уле. Он собрал обширную коллекцию благодаря средствам, поступавшим к нему от г-жи Феб Хёрст из Калифорнии, а в результате на его археологических находках, привезенных из Южной Америки, в Калифорнии выросли три поколения археологов.
Если изучить литературу, можно увидеть, как передается в археологии «эстафетная палочка» – от одного исследователя к другому. В 1911 году в Перу появился молодой американский историк Хайрем Бингхэм. В действительности он искал Вилькапампу, последнюю столицу инков, когда случайно обнаружил изумительный каменный город Мачу-Пикчу. Это открытие дало новым поколениям такой же сильный импульс к проведению археологических работ в Перу, какой в прошлом дали работы Прескотта. Вместе с Бингхэмом был другой молодой историк, Филипп Эйнсуорт Минз. Он остался здесь после Бингхэма и за нескольких лет написал ряд книг, в которых изящно соединены гуманитарные науки и археология. Его книги «Древние цивилизации в Андах» (1931) и «Падение империи инков и испанское господство в Перу: 1530—1780-е годы» на все времена останутся книгами-первоисточниками.
Последние двадцать пять лет были годами систематических раскопок и стратиграфической археологии. Перуанцы, а именно покойный доктор Хулио С. Тельо, идя по следам устной истории, раскопал такие культуры, как Паракас, Чавин и многие другие, которые никогда и не значились в археологическом лексиконе. К сожалению, Тельо мало писал, но он был в своем роде землепроходцем археологии (пусть даже его сильно критиковали коллеги-археологи за то, что он был кем-то вроде Джованни Бельцони, который при помощи стенобитных орудий вламывался внутрь пирамид; что Тельо при этом давил покрытые тонким слоем золота мумии, которых «там было, как листьев в Валламбросе»), и открыл мириады новых дорог в прошлое. Перуанцы, несколько французов, немцев и американцев выпустили в различных местах много основательных публикаций на тему различных аспектов доинкских культур и культуры инков. В 1931 году воздушная экспедиция Шиппи– Джонсона в Перу открыла много неизвестных поселений древних людей. С того времени воздушные исследования дали археологии в Перу новый размах, и аэрофотоснимки в настоящее время являются обычным явлением в оснащении исследователя. При помощи новых технологий, главным образом благодаря датированию по радиоактивному углероду (этот метод датирования основан на замерах скорости распада радиоактивного углерода в когда-то живой материи), а также благодаря контролируемым стратиграфическим землемерным съемкам мест стоянок древних людей археологи получают в некоторых случаях «установленные» даты некоторых этих древних цивилизаций.
Все, что было известно вплоть до 1945 года о материальной культуре инков (наряду с другими южноамериканскими культурами), было опубликовано в имевшем энциклопедические размеры «Справочнике по индейцам Южной Америки», который был написан ведущими (по этой теме) мировыми авторитетами. Читателю, не имеющему специальной подготовки, он, возможно, расскажет о южноамериканских индейцах больше, чем тот хочет знать, но в нем есть все – и в полной мере.
Так что герой этого повествования (если он вообще есть) – это археолог, т. е. тот, кто сидел в пыли истории и терпеливо снимал один за другим слои детрита, словно переворачивая листы книги, в которой он прочел прошлое.
География культуры
Первым испанским мореплавателем, который бороздил неспокойные моря у берегов Перу, был Бартоломе Руис. Тех, кто последовал за ним, он снабдил навигационными указаниями. Когда Руиса спросили, как во всем этом непонятном пустынном краю они узнали, что высадились именно в золотом царстве, он ответил: «Когда вы уже не видите никаких деревьев, вы в Перу». Конечно, это не полностью соответствовало действительности; и все же это было достаточно точным указанием мореходу, чтобы проложить курс к Тумбесу, первому порту, куда заходили суда испанских конкистадоров.
Тумбес или Тумпис, как тогда говорили, был фактически последним городом на северном побережье царства инков. Севернее этого пограничного города проходит резкая разграничительная линия, здесь начинаются влажные тропики, буйные джунгли, которые тянутся на север до Панамы. Южнее Тумбеса или, скорее, в Тумбесе начинается медно– красная пустыня, которая простирается, изредка чередуясь с долинами, почти на четыре тысячи километров к югу.
Силы природы этой чрезвычайно замкнутой прибрежной пустыни (ее ширина варьирует от 1–2 до 100 км между океаном и Андами) всегда имели огромную важность. Здесь, как в мало каких других уголках мира, климат являлся (и является) жизненно важным фактором, формировавшим жизнь людей.
Во-первых, всему причиной – относительно холодное море. Оно обрушивается на берег огромными неспешными валами, которые ревут из-за бурного прибрежного внешнего течения. Холодное Перуанское течение в тропических водах оказало свое воздействие на эту землю: здесь обычно никогда не выпадает дождь, и весь этот берег по всей своей длине обречен на крайнее обезвоживание. Горы вырисовываются, поднимаясь из пустыни, как сухие кости; на всей своей протяженности она пуста и расплывчата. «Это место, где, – писал один из первых испанцев, – нет воды, деревьев, травы, каких-либо живых тварей, за исключением птиц, которые благодаря крыльям летают, где хотят».
