Мужчины одевались в соответствии с климатом. Основным предметом одежды была ииш, тканая хлопчатобумажная набедренная повязка, которую «очень тщательно изготавливали женщины». Ее обертывали вокруг талии несколько раз и пропускали между ног. Концы набедренной повязки свисали спереди и сзади. Это самый широко распространенный предмет одежды майя, встречающийся на изображениях с древнейших времен. Мужчин, облаченных в ииш, можно обнаружить на раскрашенной керамике, а на некоторых скульптурах, датируемых 600 годом н. э., концы набедренной повязки покрыты изысканными украшениями.
На плечи майя набрасывали накидку, похожую на пончо (пати), которая отражала социальный статус человека. Ее же использовали в качестве одеяла ночью во время сна. Если это звучит по-деревенски просто, то следует помнить, что древний грек надевал на себя одежды не больше. Он использовал также в качестве одежды полотнище, на котором спал, элегантно оборачивая его вокруг себя утром, когда выходил на свет божий. Сандалии завершали одеяние простолюдина. Их носили почти все, особенно на Юкатане, из-за неровной, зачастую каменистой поверхности почвы. Эти сандалии эуэль делали из шкур либо тапира, либо оленя и привязывали к ступням двумя ремешками.
Женщины майя были миловидны. Наблюдательный епископ Диего де Ланда считал, что они привлекательнее «в целом… чем испанские женщины, они гораздо лучше сложены». Женщины майя были небольшого роста и очень изящными. Их средний рост 142,2 см был не больше роста европейской девочки-подростка. Так же как и мужчины, они прокалывали себе уши и татуировали тела, «но только не груди». При помощи пемзы пожилые женщины стачивали женщинам майя зубы так, что они становились заостренными. Это считалось изысканным. Волосы они носили длинными и заплетали их в замысловатые косы. Крупные бусы и богатые тканые платья, которые можно увидеть на глиняных статуэтках из Хайны (Джайны), указывают на высокое положение женщин в обществе майя.
Так же как и мужчины, они часто купались в тех же самых колодцах– сеноте. Епископ также отметил – и это не раз подтверждали с тех пор, – что у женщин имелась сине-багровая отметина неправильной формы у основания позвоночника, прямо над ягодицами, «монгольское пятно». Это распространено по всей Азии (у монголоидов. – Ред.) и обеим Америкам, но особенно бросается в глаза на Юкатане.
Женщины раскрашивали свои лица. Красный краситель, полученный из семян ачиоте, был символом крови. Его смешивали с очень душистым иш тахте, жидкой янтарной смолой, «благоуханной и очень липкой». Считалось, что это средство предохраняет от солнца и насекомых. На самом деле это был суррогат крови. Женщины обожали ароматические средства и «мазали ими себе грудь, руки и плечи». К тому же они повсюду ходили с букетиками цветов, «очень тщательно подобранных», которые время от времени нюхали.
Одеждой служил каб, кусок украшенного тканого полотна с отверстиями для рук и квадратным вырезом для головы (изначально сорочка). Стиль одежды, который можно видеть на знаменитых фресках Бонампака, пережил две тысячи лет; такую одежду до сих пор носят на Юкатане. Вниз женщины надевали более легкую белую юбку, украшенную вышивкой и бахромой. На плечи они набрасывали накидку (буч). Ходили женщины босыми.
Женщины выходили замуж рано. Они рожали от семи до девяти детей, из которых, к сожалению, выживала только половина. «Детей они рожали рано и в большом количестве, – комментирует Ланда, – но они были отличными няньками, потому что от постоянного перемалывания зерна для лепешек у них не переставала сотрясаться грудь; а так как они не перевязывают груди, как это делают женщины в Испании, то они у них большого размера, и в них много молока».
Епископ Ланда нашел местных женщин «удивительно целомудренными» и правильно оценил их, увидев в них «душу» дома. Будучи хорошими хозяйками, женщины майя трудились, чтобы заплатить подати: по ночам они ткали, а также выращивали уток для того, чтобы вплетать их перья в тканые изделия. Они разводили оленей и обезьян, работали в поле, а когда было нужно, были вьючными животными. Они воспитывали своих детей, а в свободное время пряли и ткали хлопок в компании других женщин. У них было здоровое чувство юмора. Они танцевали только в своей компании и изрядно напивались с другими гостями, но не настолько сильно, чтобы не быть в состоянии дотащить до дома своих опьяневших мужей. Женщины майя были «скромными, обходительными и общительными… и не предавались никаким эротическим ритуалам; у них не было богов любви».
Рис. 62. На плечах майя носили накидку, похожую на пончо (пати), которая соответствовала их социальному статусу. Женщины носили каб, а их волосы были уложены в замысловатую прическу. Статуэтки позднего периода с острова Хайна (Джайна), Кампече
Богиня женщин Иш-Чель (Радуга), которая, как надеялись некоторые ученые, была богиней плотского желания, на самом деле была всего лишь покровительницей беременности. (Эта богиня, супруга Ицамны, покровительствовала деторождению, медицине и ткачеству. – Ред.)
Язык майя
«…В этой стране есть только один язык». Ланда, который первым изучил его, констатировал это как факт, и время подтвердило его правоту. Майя не всегда полностью понимали друг друга, но майя, жившие в долинах, обычно могли понимать майя с гор точно так же, как крестьянин из Неаполя понимает крестьянина из Милана. Так как между различными регионами шла торговля (между побережьем, горными районами и районами тропических лесов) и были общие коммуникации, а также потому, что на одном и том же языке, который записывали при помощи идеограмм, говорили в городах, отстоявших друг от друга на расстоянии до 800 км, то полагают, что, вероятнее всего, существовал общий базовый язык. И хотя в стране майя говорили на более чем пятнадцати диалектах (таких, как чонталь, который был распространен во влажных районах страны майя, а также диалекты в Гватемале, цельталь, ишиль, киче и т. д.), вероятно, эти языки, как предположил Эрик Томпсон, были тесно связаны один с другим, подобно языкам романской группы индоевропейской языковой семьи. Современный вывод состоит в том, что человек может хорошо говорить в лучшем случае лишь на двух языках майя, языке горных племен и языке жителей долин, а диалекты являются лишь их разновидностями.
И хотя язык майя не имеет тесных родственных связей с каким– либо другим языком Центральной Америки или Мексики, это не означает, что он произошел от «чего-то» вне Америки. Немецкий лингвист Вальтер Леман, основываясь на своем изучении всех известных словарей майя, полагал, что этот язык является родственным языку миштеков– цоке-уаве, который, в свою очередь, произошел от какого-то общего языка предков.
Лингвистически языки майя и мексиканцев смыкались на севере – побережье Мексиканского залива, особенно в крупном торговом центре Шикаланго, а археологические изыскания в горных районах Гватемалы обнаружили тесную связь, которая существовала между майя и культурами Теотиуакана. Когда в IX веке тольтеки начали массами проникать в страну майя, они говорили на языке майя.
