Сара тоже выпрямилась, но руку Лиззи отпускать не захотела. Потянувшись к сестре, она заправила той за ухо выбившийся из прически локон.
– Не говори ерунды, Лиз. Как я могла забыть Джека Абсолюта? – Упершись свободной рукой в бедро, она подняла голову. – «Нет, надо отдать тебе полную справедливость, ты был исключительно глуп все время». Не думаю, чтобы кто-то другой мог произнести эту строчку столь же выразительно.
– Я не знала, что еще сделать. Чаффи и лорд Найт так беспокоились, что никто из них так и не смог узнать, кто отправил письмо. – Улыбка в ее глазах погасла. – Но ведь кто-то об этом узнал, да?
Сара нахмурилась:
– Я бы хотела знать кто. Кто-нибудь что-то говорил?
Лиззи покачала головой:
– Все очень расстроены.
Сара сжала руку сестры.
– Ну да ладно, в итоге ведь все хорошо закончилось. С Йеном все в порядке, со мной – тоже, а очень плохо человеку в королевской тюрьме.
При одной мысли о Мине и ее ноже по телу Сары пробежала дрожь. Она не осознавала, что прижала руку к груди, пока не почувствовала, что ее пальцы прикоснулись к шраму, оставленному ножом. Она могла умереть, подумалось Саре, вспомнившей, как ее неожиданно поймали и привели в тот подвал.
– Они все уехали этим утром, – тихо проговорила Лиззи. – Йен, Чаффи, Алекс и Дрейк. – Она нахмурилась. – И они взяли с собой в Лондон Рональда. Понятия не имею зачем, поскольку не знаю, имеет ли он отношение к этому делу. Впрочем, мне очень многого не говорили. Даже мама расстроилась.
Лиззи обычно сдерживалась и говорила спокойным голосом, но сейчас Сара видела ее нетерпение.
– Полагаю, нам многого так и не скажут, Лиззи, – заметила она. – Думаю, это ради нашей безопасности.
Лиззи кивнула.
– Пожалуй, – согласилась она. – Должна признаться, меня все это так огорчает, что я перестала восхищаться всей этой историей… хотя я бы предпочла, чтобы ты ничего не рассказывала маме, если можешь.
– Боже правый! – воскликнула Сара – С чего бы это мне говорить с твоей мамой?
Лиззи печально улыбнулась:
– Само собой, она знает, что ты тут. Это она заставила Маргарет уступить тебе комнату.
Сара огляделась по сторонам.
– Если она помнит, я как-то интересовалась, была ли Маргарет самой младшей из ее дочерей.
– Однако сейчас, – продолжила Лиззи, похлопывая руку Сары, – мама больше всего переживает из-за возможной отмены ее домашнего вечера. – Впервые с детских лет Сара заметила озорную усмешку на лице Лиззи. – Ты должна знать, что ни один вечер не может быть удачным, если на нем не присутствует Чаффи, а принцесса должна прибыть уже завтра.
Сара усмехнулась:
– Думаю, ты ни разу в жизни не встречала такого человека, как он.
Лицо Лиззи обрело серьезное выражение.
– Йен попросил меня передать тебе слова прощания, Сара, – сообщила она. – Не думаю, что он смог бы вынести еще одну встречу с тобой.
Сара смогла лишь кивнуть в ответ на эти слова, потому что ее глаза вновь стали наполняться слезами.
– Так ты его любишь?
Сара смахнула со щеки выкатившуюся из глаза слезу.
– О да! Боюсь, что да.
– Мне так жаль, Сара.
Сара изо всех сил старалась делать вид, что довольна своей судьбой.
– Помню, как когда-то нам больше всего хотелось стать романтическими героинями какой-нибудь трагедии. – Покачав головой, она сжала руку сестры. – Только, боюсь, мы не знали, что это такое на самом деле.
И вновь Лиззи удивила Сару. С подозрительно увлажнившимися глазами ее сестра кивнула:
– Я все слишком хорошо знаю, моя дорогая.
Саре ужасно хотелось спросить сестру, откуда той все известно. Хотелось с такой же симпатией относиться к Лиззи. Увы, не успела она этого сделать, как дверь снова отворилась и в комнату вошла мать Лиззи.
Реакция Сары была инстинктивной. Вырвав у сестры руку, словно, находясь от нее на каком-то расстоянии, она могла ее защитить, Сара выбралась из постели и встала босиком на ковер, хотя ее тело отчаянно сопротивлялось каждому движению.
Герцогиня – все еще высокая, приветливая и красивая – подошла к Саре и взяла ее за руки.
– Вам следует лечь в постель, юная леди, – строго сказала она. – Кажется, вы увидели худшую часть моего дома.
Сара была в полной растерянности: ей казалось, что она одновременно находится в своей комнате и – как много лет назад – в залитой солнцем гостиной. Маленькая, неуклюжая девочка, которая знала, что ее обсуждают и находят нуждающейся. Лишь доброта в глазах герцогини оставалась такой же.
– Только ваши подвалы, ваша светлость, – промолвила она. – Но все равно спасибо вам за гостеприимство.
Герцогиня помогла ей снова лечь в постель.
– Это было совсем просто, так как вчера ты не могла ходить. Я отправила письмо твоей семье, чтобы дома знали, что ты тут. И только что я получила ответ. Они рады, что с тобой все в порядке, и с нетерпением ждут твоего возвращения домой.
Сара могла бы выслушать эту новость с большей невозмутимостью, если бы герцогиня не употребляла это слово. Дом.
Бедный Фэрборн! Сможет ли она и впредь дарить ему столько же энергии, понимая теперь, что он никогда не был ей домом? Станет ли так же отчаянно бороться за него или будет счастлива убежать из места, в котором провела самые потрясающие дни в своей жизни? Где она познакомилась с Йеном и потеряла покой…
– Я тоже буду рада их увидеть, – вымолвила она, понимая, что от нее ждут именно этого. – Если вы дадите мне на время платье, думаю, я смогу уехать прямо сейчас. Полагаю, я тут больше не нужна?
Похоже, герцогиню ее слова немного удивили.
– Поскольку никто ничего такого не говорил, то, думаю, не нужна. Но я бы хотела, чтобы ты еще хотя бы денек отдохнула у нас перед дорогой, дитя мое. Я не смогу чувствовать себя спокойно, если отправлю тебя в путь в таком виде.
Сара заставила себя изобразить лучшую из своих улыбок:
– Уверена, что я выгляжу гораздо хуже, чем чувствую себя, мэм.
Это, конечно, ложь, но чем дольше она тут остается, тем труднее ей будет вернуться к обычной жизни.
– Только до завтра! – взмолилась Лиззи. – Ты, Пип и я сможем жарить сыр в очаге и рассказывать друг другу всякие небылицы, как делали это раньше.
Несмотря на то что ей было больно говорить это, Сара согласилась.
– Хорошо, до завтра, – сказала она.
Словно ожидая от нее именно этих слов, в комнату ворвалась Пип.
– Я знала, что ты скажешь «да», – пропела она, пропуская в комнату горничную с полным еды подносом.
