— И какого же рода впечатление вы желаете произвести, моя сладкая Имоджен?
Жилет из полосатого сукна приземлился поверх сюртука.
Единственный мужчина, которого ей до этого доводилось видеть без сюртука, был ее отец. Глаза Имоджен расширились, когда она уставилась на льняную рубашку, красиво обтянувшую грудь Блекберна. При дневном свете рубашка казалась ослепительно белой.
— Мне бы не хотелось, чтобы вы думали, будто я готова отдать вам свою невинность!
«И что со мной можно будет потом обращаться так же, как с той рыжей!»
Блекберн шагнул к ней.
— Мне нравится, как вы со мной флиртуете, миледи!
— Неужели? — улыбнулась она и отбежала в сторону, чтобы он не поймал ее.
С губ герцога не сходила улыбка, пока они двигались по кругу, глядя друг другу в глаза.
— О да!
Тристан сделал обманное движение влево — Имоджен с радостным визгом увернулась в самый последний момент. Он только и успел, что провести рукой по ее бедру.
— Вы будете меня дразнить до тех пор, пока я не соглашусь продать свою душу, лишь бы только попробовать вас на вкус!
— Это было бы не слишком благородно с моей стороны, правда? — подмигнула она.
— Вы стóите усилий и даже пытки, Имоджен!
Он бросился вперед, но добыча с победным криком поднырнула под протянутой рукой и убежала к архитектурному «капризу».
Настигнуть ее не составило труда, и они повалились на траву. Имоджен едва дышала от быстрого бега, и в боку у нее кололо от хохота.
Она была безумно рада тому, что он увез ее с того скучного пикника.
Блекберн перекатился на бок, а она легла на спину и закинула руку за голову. Он нежно отвел от ее лица выбившиеся из прически пряди.
— Наверное, выгляжу я ужасно, — проговорила она, с нарастающим беспокойством глядя на его лицо, вдруг ставшее серьезным.
— Вовсе нет. На солнце ваши завитушки, вот тут, у лица, приобретают прелестный медово-золотой оттенок. Ваши глаза напоминают мне безоблачное вечернее небо, а ваши губы…
— Мои губы? — эхом отозвалась Имоджен.
— Ваши губы — запретный плод! — прошептал он, обводя ее красиво очерченный рот кончиком пальца. — А это — мой любимый десерт, искушение, которому я не могу противостоять!
Словно бы в доказательство своих слов, Тристан наклонился и поцеловал Имоджен. Прикосновение его губ было нежным и… молящим. Она почувствовала его руку на своем плече, и он притянул ее к себе — так, что их тела соприкоснулись. Вкус его поцелуя был соленым и солнечным, пахло от него чем-то особенным, свойственным только ему одному. Имоджен приоткрыла губы, и, к ее радости, он тут же откликнулся на это безмолвное приглашение. Их языки столкнулись, и нежная битва мягкой плоти с мягкой плотью довела ее почти до бесчувствия.
Возглас разочарования вырвался у девушки, когда он вдруг остановился.
— Постелем одеяло! — пробормотал он, схватил ее за руки и поставил на ноги. — Жаль портить такое красивое платье. Я знаю отличное место для пикника. Идем!
— Ваша милость! — позвала Имоджен, когда он направился к корзине с закусками и одеялу.
— Тристан, — поправил он через плечо. — В обществе можете называть меня Блекберн, но знайте, мне очень приятно слышать свое имя из ваших уст.
Он тут же вернулся и взял ее за руку. Их пальцы переплелись. Герцог жестом предложил прогуляться до «каприза», а Имоджен с удовольствием согласилась.
— Это давняя постройка? — спросила она, прищуриваясь на солнце.
— Фундамент был заложен в шестнадцатом веке, — ответил он. Пока они поднимались по каменным ступеням, он ни разу не отвел от нее глаз. — Непосредственно здание с башнями построили лет девяносто назад по желанию моего прадеда. Мой дед использовал «каприз» в качестве охотничьего домика, но я застал его в таком вот плачевном состоянии.
Имоджен задержалась на каменной террасе. Отсюда открывался чудесный вид на господский дом.
— Может быть, вам предстоит его отстроить?
— Может быть… — легко согласился он.
К этому времени герцог успел спуститься на поляну. Расстелив одеяло, он поправил уголок носком башмака.
— У меня есть другая недвижимость, которая требует внимания. Этот дом и прилежащие земли я, как и мой отец до меня, сдаю в долгосрочную аренду.
Управившись с одеялом и корзинкой, он поднялся на террасу и с минуту любовался видом на озеро. Потом осторожно обнял ее за талию.
— Я успел забыть, как красив этот старый дом…
Они стояли в приятном для обоих молчании, наблюдая за стаей уток, скользящих по зеркальной глади озера. Имоджен как-то по-особому остро ощущала его близость. Спиной она чувствовала тепло его тела, наслаждалась спокойной интимностью соприкосновения рук, легкими касаниями его подбородка, когда он время от времени наклонялся и целовал ее в висок.
Она сознавала, что полностью пребывает в его власти и что они сейчас совсем одни.
— А кто теперь арендует это поместье? — спросила Имоджен. С момента прибытия девушка не заметила ни единого знака присутствия в особняке дворянской семьи и прислуги.
— Дом пустует с января, и новые арендаторы въедут только в следующем месяце, — ответил он, поворачивая ее к себе лицом. — Вас тревожит то, что мы здесь одни?
— Совсем нет.
Ее быстрый ответ заставил Блекберна нахмуриться.
— А следовало бы. Ваша близость вселяет не самые добродетельные мысли.
— Я доверяю вам, Тристан! — проговорила она стыдливо.
Он издал рык, словно бы выражая бессильное отчаяние, взял ее за руку и повел девушку вниз, к одеялу.
— Что же мне с вами делать, Имоджен? Слепая вера в мою порядочность вселяет желание доказать вам, что я достоин доверия и вашей симпатии.
— Конечно, ведь вы весьма достойный джентльмен, — произнесла Имоджен с твердой уверенностью в голосе. — И вам не удастся убедить меня в обратном.
Норгрейв, а не он рассказал ей о рыжеволосой графине…
— Нет, миледи, вы ошибаетесь. — С этими словами герцог привлек ее к себе. — Если бы вы только могли прочесть мои мысли, вы потребовали бы, чтобы мы немедленно вернулись в город.
— Коль вы хотите снова меня поцеловать, я вам разрешаю, — молвила Имоджен, добавив про себя, что ей этого очень-очень хочется, но вслух она об этом не скажет.
— Моя маленькая невинная фея! — Он покачал головой и улыбнулся, глядя на нее нежно и чуть насмешливо. — Что, если я попрошу большего?
Он оставил выбор за ней… К тому же Имоджен совершенно не представляла, что именно он подразумевает под «бóльшим». И она не лгала, когда говорила, что доверяет ему. Если не считать самонадеянного заявления, будто они станут любовниками, Блекберн вполне контролировал свои желания. И он, конечно же, не попытается получить от нее что-то сверх того, что она может дать…
