Пейтон ответил:
— Она моя помощница. Ава Бреннер.
Кэролайн бегло оглядела Аву и, по-видимому удовлетворившись ответом Пейтона, снова повернулась к нему:
— Ну, тогда пройдемте в мой кабинет и приступим к делу.
Уверенная, что они за ней последуют, Кэролайн направилась в кабинет, стуча каблучками. Пейтон повернулся к Аве и уже начал пожимать плечами, как вдруг увидел выражение ее лица. Она выглядела… разгневанной. Хотя подобного слова не было в его обычном лексиконе, он не смог найти другого прилагательного, чтобы описать ее состояние. Она смотрела на него так, словно он ее оскорбил. И тут до него дошло, что он представил ее своей помощницей. То есть фактически сказал, что Ава его подчиненная. Однако он платит ей за работу, поэтому она в определенном роде его подчиненная. И потом, какая разница, как он ее представил?
Во всяком случае, у них нет времени на очередной спор. Пейтон показал рукой на быстро уходящую Кэролайн и спросил:
— Ты идешь?
— А у меня есть выбор? — сухо ответила Ава.
На этот раз Пейтон все-таки пожал плечами, надеясь, что выглядит искренним:
— Ты можешь подождать здесь, если хочешь.
На мгновение он подумал, что Ава согласится с его предложением, и запаниковал. Она должна пойти с ним. Он нуждается в ее помощи. Он не имеет понятия, какая женщина, по мнению его совета директоров, ему подойдет. Одно он знает точно: его потенциальная невеста должна быть похожа на Аву.
Их окликнула Кэролайн, и Ава с недовольным лицом все же последовала за ней. Пейтона захлестнула волна облегчения и радости.
Кабинет Кэролайн больше подходил человеку ее рода занятий. Стены цвета дорогого красного вина, на полу толстый персидский ковер. Ее письменный стол был выполнен в викторианском стиле, но его вычурность сглаживалась мягким городским пейзажем за окном сзади. На стене висели сертификаты о различных достижениях и копии двух дипломов в области психологии. На книжной полке красовались сувениры из различных стран; было также несколько книг о межличностных отношениях.
Вместо того чтобы усесться за стол, Кэролайн взяла несколько папок из манильской бумаги и жестом пригласила Пейтона и Аву присесть на мягкий диван у противоположной стены, затем расположилась рядом на стуле с обивкой такого же оттенка.
— Можно называть вас по имени? — спросила она с теплой улыбкой.
— Конечно, — кивнул Пейтон.
Он ждал, что она тепло улыбнется Аве и задаст ей такой же вопрос, но Кэролайн принялась просматривать папки.
Улыбаясь Пейтону, она произнесла:
— Я ввела ваши данные и пожелания в компьютер, и он подобрал четырех женщин, которые, полагаю, вам очень понравятся. Вот эта в особенности, — прибавила Кэролайн, открывая верхнюю папку. — Она из очень старинного и богатого рода, родилась и выросла в Чикаго, выпускница с дипломом в области искусств, активный волонтер в местном художественном сообществе, куратор небольшой галереи на Стейт-стрит, пишет рецензии для журналов. О, этот список можно продолжать. У нее есть все качества, которые вы ищете.
Кэролайн передала открытую папку Пейтону, и он машинально взял ее. В ней было несколько листов информации и небольшое фото. Пейтон не мог не обратить на нее внимание — женщина была потрясающе красивой. Вернее, роскошной и ослепительной. Темно-каштановые волосы до плеч и огромные зеленые глаза, обрамленные густыми ресницами.
— Вот это да! — произнес он.
— Согласна. — Кэролайн довольно улыбнулась. — Ее зовут…
— Вики, — сказала Ава одновременно с Кэролайн, которая проговорила «Виктория».
Женщины переглянулись, потом снова заговорили одновременно.
— Виктория Гаверти, — сказала сваха.
— Вики Нильсон, — произнесла Ава.
Они продолжали смотреть друг на друга. Первой заговорила Кэролайн:
— Вы знаете мисс Гаверти?
Ава кивнула:
— О да. Мы вместе выходили в свет. Но Гаверти ее девичья фамилия. Сейчас она Вики Нильсон.
Кэролайн вытаращила глаза:
— Она вышла замуж?
— Она замужем, — сказала Ава. — И живет в Рейкьявике с мужем по имени Дагбьярт. Об этом я узнала около двух недель назад.
— Но она дала мне свой чикагский адрес, — возразила Кэролайн.
— На Астор-стрит?
Кэролайн подошла к письменному столу и нажала несколько клавиш на ноутбуке.
— Да, — ответила она, не поднимая глаз.
— По этому адресу живут ее родители, — сказала Ава. — Она довольно часто их навещает.
Сваха недоверчиво посмотрела на Аву:
— Но зачем ей сваха в Чикаго, если она счастлива в браке и живет… Где этот Рейкьявик?
— В Исландии, — в унисон ответили Пейтон и Ава.
Сваха выглядела еще более озадаченной:
— Для чего ей сваха, если она замужем и живет в Исландии?
Пейтон посмотрел на Аву и заметил, что она с трудом сдерживает самодовольную улыбку.
— Ну, — начала Ава, — возможно, Вики не очень счастлива в браке, как предполагают. Дагбьярт старик, — прибавила она. — Когда они поженились, ему было семьдесят шесть. Должно быть, сейчас ему девятый десяток. В роду Гаверти всегда заключали браки с представителями более богатых семей. Но Вики явно недооценила продолжительность жизни скандинавов. Вам известно, что у исландских мужчин самая большая продолжительность жизни?
Сваха ничего не ответила. Пейтон тоже промолчал. Что он мог сказать? Ничего, кроме: «Эй, Кэролайн, тебе следует лучше проверять сведения о своих невестах».
Сваха наконец вспомнила, что разговаривает с клиентом, который платит ей кучу денег, поэтому вернулась к дивану, взяла папку из рук Пейтона и протянула ему другую.
— Это моя ошибка, — сказала она. — Я уверена, следующая претендентка понравится вам больше.
Пейтон открыл папку с информацией о потенциальной невесте и взглянул на ее фотографию. Женщина не казалась ослепительно прекрасной, как первая претендентка, но все-таки была очень привлекательной. У нее тоже были темно-каштановые волосы, но чуть светлее, чем у предыдущей красотки, и ярко-синие глаза.
— Эта молодая женщина, — произнесла Кэролайн, — принадлежит к сливкам чикагского общества. Один из ее предков помог основать чикагскую товарную биржу, ее отец работает на чикагской товарной бирже, а мать из рода Лодердейлов, которые помимо прочего владеют сетью магазинов Лодердейл. У нее два высших образования и дипломы в области бизнеса и дизайна одежды. Ее зовут…
Сваха посмотрела на Аву.
Ава взглянула на Пейтона.
— Рокси Миттендорф. Роксана, — уточнила она, когда Кэролайн собралась возразить. — Но в детстве ее звали Рокси. — Ава помолчала, словно решая, говорить ли дальше. Наконец она произнесла: — По крайней мере, так было до конца весенних школьных каникул, когда она вернулась домой с венерической инфекцией. И тогда ее стали называть Докси, что на сленге означает шалава. Не знаю, то ли ее действительно считали шалавой, то ли это прозвище от того, что доктор лечил ее доксициклином. — Она просияла. — Но я уверена, что она уже вылечилась. По крайней мере, старая болезнь у нее не возобновится, не так ли?
