Маккей засмеялся.
– Что? Да разве я стал бы рисковать головой ради такой малости? Речь шла о тысячах фунтов.
– Если так, то ваш наниматель себе эти тысячи сэкономит. Претендент сядет на корабль в Монтрозе, и вам туда не успеть, как бы вы того ни хотели.
Маккей стиснул зубы, его адамово яблоко ходило вверх-вниз от напряжения. Послышался металлический щелчок, от которого у Дункана мороз пошел по коже. Ему удалось наконец вынуть пистолет из-за ремня и взвести курок. Лоб его покрылся потом. Одно неверное движение – и они с Марион трупы… Рукоять пистолета привычно лежала во влажной от пота ладони, спрятанной под пледом. Маккей посмотрел сначала на него, потом на Марион. Похоже, он раздумывал, о чем еще спросить перед тем, как пристрелить их.
– Кто вас послал? – с ожесточением повторил он свой вопрос.
– Тот, кто, как вы сами видите, знает о заговоре. И мне интересно, откуда он получил свои сведения. Может, от Гордона, о котором говорите вы…
– Гордон не стал бы. Он рискует не меньше нашего.
«Поговори еще немного, Маккей! Твое время сочтено!» Но если удастся посеять в сознании убийцы зерно сомнения…
– Он мог все переиграть и устроить ловушку своим подельникам, чтобы избавиться от ненужных свидетелей.
Маккей сглотнул. Его уверенность пошатнулась. Марион шевельнулась под столом, чем привлекла к себе внимание бандита, к которому моментально вернулся весь его апломб.
– Если это окажется правдой, – заявил он решительно, – я приберегу для него последнюю пулю в барабане своего пистолета!
Он поднял опустившееся было дуло и прицелился Дункану в грудь. В это мгновение внимание последнего привлекло движение сбоку. Он опустил глаза и увидел, что из полумрака на него смотрят два крошечных блестящих черных глаза. Еще одна крыса! Грызун отвернулся и спокойно побежал дальше по своим делам.
Дункан принялся размышлять с лихорадочной скоростью. Нужно отвлечь Маккея! Но кровь била в виски, страх мешал рассуждать здраво. Время, ему нужно время! Маккей точно не собирается болтать весь остаток ночи… Было ясно, что ему не терпится с ними покончить.
И вдруг Марион громко и пронзительно взвизгнула. Крыса шмыгнула в укрытие. Маккей повернулся и наставил дуло на нее. Дункан завел пистолет за спину, прикидывая, велики ли шансы попасть в цель. Напряжение стало невыносимым. Ему было трудно дышать. Маккей сделал шаг назад, по-прежнему держа на мушке Марион, которая забилась под столом к самой стене. Холодный, расчетливый взгляд бандита на мгновение скользнул с девушки на Дункана и обратно. Казалось, время остановилось. «Нужно стрелять!»
Дункан научился узнавать огонек безумия в глазах человека, который решился нажать на спусковой крючок. Губы убийцы искривились в безобразной усмешке. «Сейчас он выстрелит! Убьет Марион!» Мысли мешались у Дункана в голове. А вдруг он сам промахнется? Что, если не удастся обезвредить бандита? Палец Маккея, сосредоточившегося на мишени, пришел в движение. Сердце Дункана, казалось, готово было разорваться в любую секунду…
Пора! Он выставил руку с пистолетом вперед. Маккей от удивления отступил на шаг и направил свой пистолет на него.
– Чертов…
Прогремел выстрел, за ним – другой. Крик боли… Марион под столом закричала от страха. Дункан ранил своего противника в руку. Пуля Маккея угодила в крышу. Пистолет он уронил на пол и, ругаясь самыми грязными словами, схватился за простреленную руку.
– Чертов ублюдок!
Сверху донесся зловещий треск. Дункан посмотрел туда и с ужасом констатировал, что крыша медленно проседает, – пуля Маккея перебила одну из опор. Бандит тоже ошарашенно смотрел на все увеличивающееся отверстие в крыше. Марион шевельнулась в своем укрытии и попыталась выбраться из-под стола.
– Нет, Марион, замри! – успел крикнуть Дункан.
С неописуемым грохотом и скрежетом часть крыши обрушилась им на головы.
Память тела… Крики, скрежет соприкасающегося оружия – все эти звуки, от которых начинала вибрировать каждая частичка его существа, доносились словно издалека. Глухая боль страха и тошнота, им порождаемая, заслонили собой весь мир. Живот свело спазмом. Картина кровопролитного сражения снова встала перед глазами. Он стиснул зубы, силясь подавить тошноту. Шерифмур… Он снова вернулся на поле сражения, и ноги его придавлены упавшим конем. Он застонал. Попытался освободиться. Бедро обожгло болью. Рана… Удар мечом, драгун… Но разве удар пришелся не в пах? Правда, теперь ему кажется, что… Нет, болит точно не в паху, болит нога…
Медленно, дрожащей рукой Дункан ощупал ногу, придавленную чем-то тяжелым. Но это оказался не теплый бок лошади. Пальцы натолкнулись на твердую, шершавую поверхность. Кусок деревянной опоры! Он просунул пальцы под плед и ощупал место, где чувствовалась боль. Длинная щепка вонзилась в тело, но за нее можно было ухватиться. Одним быстрым движением Дункан вырвал ее и закричал от боли. Заноза оказалась длинной, сантиметров пятнадцать, и была вся в крови. Нет, это не Шерифмур…
Даннотар… Крыша… Марион!
– Марион! – крикнул он.
В ответ – тишина. Пугающая тишина, фоном которой служил рокот разбивающихся о скалы волн. К Дункану медленно возвращалась способность воспринимать реальность. Он привстал на локтях и осмотрелся. Через дыру в крыше виднелось звездное небо и приникал пронизывающий, как обычно на побережье, холод.
– Марион! Господи, только не это!
Полускрытая облаком пыли, высилась гора поломанных деревянных балок и темных блестящих камней. Не прислушиваясь к боли в сердце, отвергая боль тела, Дункан оттолкнул кусок опоры, придавившей ногу. Слава богу, руки и ноги целы! Наверное, тот кусок дерева пролетел над ним и рухнул на ногу. Он с трудом встал и снова посмотрел по сторонам. Из-под кучи обломков под странным углом торчали две ноги. «Отправляйся гнить в ад, Маккей!» Стол… Марион сидела под столом! Но где этот чертов стол?
– Марион! – позвал он, стараясь не думать о самом страшном.
Подбежав к горе обломков, Дункан принялся разбирать их в том месте, где, по его предположениям, должен был находиться стол. Осколки черепицы рассекали кожу на пальцах, но он не обращал на это внимания, яростно расшвыривая обломки в поисках жены.
– Господи, сделай так, чтобы она была жива!
Наконец его пальцы нащупали гладкую, отполированную годами поверхность стола. Со всей энергией отчаяния Дункан расшвырял обломки вокруг него и увидел, что один конец стола просел до самого пола – две ножки не выдержали и сломались. Взгляд его зацепился за маленькое рыжее пятнышко. Он сбросил пару кусков черепицы, и открылась масса рыжих кудрей.
– Нет! – слабо простонал он.
Слезы хлынули из глаз, смешались с пылью на щеках, ослепили его. Дункан приподнял стол и с треском откинул его в сторону. Марион лежала на полу, подогнув ноги, лицо ее было в крови.
– Не-е-ет! Марион, mo aingeal! – вскричал он, падая на грудь жены. – Я не хотел… Прости меня! – Он зарыдал, терзаемый безутешным горем. – Господи, я ее убил…
