Сердце забилось быстрее, и кровь прилила к лицу, стоило ему вспомнить тот последний раз, когда они с Элспет занимались любовью. Он испытал наслаждение, думая о другой – о девчонке Кэмпбелл. Обманул Элспет в своих мыслях. Марион, а не ее, обнимал он в тот вечер! Эту девушку с огненным нравом, с которой ему было бы приятно помериться силами… Нет, такое больше не должно повториться! Лишиться всего, чтобы поиграть с огнем? Ни за что!
– Мне пора, – тихо сказал он, избегая смотреть отцу в глаза.
– Помни, что я сказал, Дункан. И прошу, не забывай ни на секунду, что ты на вражеской территории. Даже если Гленлайон и перешел на сторону Претендента, он остается Кэмпбеллом. Ты – Макдональд, и жители земель Аргайла всегда были и остаются нашими недругами. Ты же герцогу враг вдвойне! Если тебя поймают, то церемониться не станут. Это ясно?
– Ясно, отец.
– Марион не сможет тебе помочь, даже если захочет.
– Знаю. Я буду смотреть в оба и держать сердце на замке.
Лиам порывисто обнял сына и на мгновение задержал свою большую руку у него на плече.
– Спасибо за советы, отец, – сказал юноша и повернулся к лошади, которая нетерпеливо гарцевала рядом.
– Bi faicealach
[27]
, Дункан Колл! Gun téid e math leat!
[28]
– Moran taing
[29]
.
Дункан вскочил в седло, повернул коня и поскакал к ожидавшей его Марион. Лиам долго стоял и смотрел вслед удаляющимся всадникам. На душе у него было неспокойно.
– Будь осторожен, сын!
* * *
Марион решила отправиться на север, подняться по долине Глен Эрей до Килхурн Касла, одного из владений Бредалбэйна. Там можно будет расспросить крестьян и решить, куда двигаться дальше. Если Гленлайон со своими людьми в тех краях еще не объявлялся, они пройдут по долине Гленорхи в надежде перехватить его по пути. Если же выяснится, что армия Гленлайона уже прошла, то придется ехать на запад, в Лорн, в надежде, что еще не слишком поздно…
Однако очень скоро планы изменились: оказалось, что Гленлайон со своими пятью сотнями солдат обошел озеро Эйв и направился к узкой переправе Брандер. Дункан с Марион отставали по меньшей мере на пять часов, но надеялись догнать армию, ведь солдаты, в отличие от них самих, шли пешком.
Дункан следовал за Марион, которая вот уже час подгоняла свою измученную кобылку. «Проклятье! Если она будет так мчаться, бедная лошадь скоро свалится мертвой!» – выругался он про себя. Они уже проехали мимо темного высокого Бен-Круахана, когда ему удалось наконец замедлить бег лошадей, схватив и удержав тяжело дышащую лошадь Марион за поводья.
– Что это ты делаешь?
– Если ты загонишь лошадь до смерти, то придется идти пешком, и мы потеряем в скорости!
– Ты нарочно меня останавливаешь? Мой отец в большой опасности, а ты… Ты же не хочешь, чтобы солдаты Фанаба встретились с ним раньше, чем мы?
Дункан недоуменно посмотрел на нее и в знак отрицания помотал головой.
– Они наверняка уже близко! И все равно Фанаб со своими семью сотнями не может ехать быстрее, чем мы!
Марион выругалась и одарила его презрительным взглядом. Однако приходилось признать, что он прав. С морды кобылы клоками падала пена, и нужно было дать ей отдохнуть. Но как же тяжело признать чужую правоту!
Подул холодный северо-восточный ветер, и Марион успела сильно замерзнуть. Плед был хорошей защитой от ветра и холода на земле, но во время бешеной скачки толку от него было мало. Дункан спешился и отвел своего коня к ручью, громко журчащему неподалеку, а сам сел на большой камень, возвышавшийся над укрытой колючими кустиками и рыжеватым сухим папоротником землей, тут же, возле воды.
– Дай своей лошади немного отдохнуть, – посоветовал он, опуская руку в хрустально-прозрачную воду.
Сложив пальцы ковшом, он зачерпнул воды и поднес ее к губам, а потом снова посмотрел на Марион. Девушка как раз спрыгивала с лошади. Полы пледа, который она придерживала рукой, хлопали на ветру. Небо словно налилось свинцом: где-то недалеко громыхала гроза. Наверняка до наступления вечера им придется порядком помокнуть… Вдруг Дункан вспомнил, что в одной из дорожных сумок у него до сих пор лежит красная форменная куртка. И почему он раньше о ней не вспомнил! Он подошел к коню и вынул куртку из сумки. Она развернулась у него в руках, и к ногам Дункана упал маленький sgian dhu. Звякнув при падении, ножичек исчез в зарослях папоротника. Несколько секунд Дункан смотрел, как его клинок посверкивает сквозь сухие листья, а потом медленно поднял его, сунул за пояс и протянул куртку Марион.
– Скоро начнется дождь. В ней тебе будет теплее.
Она торопливо натянула куртку и указала пальцем на нож.
– Отдай его мне!
– Нет, – спокойно сказал Дункан. – Я еще не знаю, можно ли тебе доверять.
Волосы Марион взметнулись вокруг покрасневшего, напряженного лица. Несколько секунд она о чем-то размышляла, потом вдруг перестала хмуриться. Эта перемена в ее настроении насторожила Дункана.
– Ты меня боишься?
Юноша задумался и ответил не сразу. Он стоял и смотрел на это решительное лицо, на котором вдруг расцвела чарующая улыбка, не лишенная, правда, легкой иронии. Ему хотелось засмеяться, но он сдержался. И все-таки веселье взяло верх: хохоча, он поднял с земли оброненный девушкой плед, а когда выпрямился, тряхнул своими черными как смоль волосами.
– Ты делаешь так всегда, когда хочешь добиться своего?
Выругавшись, девушка отвернулась и сделала шаг по направлению к своей лошади. В три шага преодолев разделявшее их расстояние, Дункан схватил ее за запястье и повернул к себе. Улыбки у него на лице уже не было, наоборот – губы сжались в тонкую полоску, глаза полыхали гневом.
– Если ты думаешь, женщина, что Макдональда легко одурачить, то глубоко заблуждаешься!
Под полупрозрачной белой кожей Марион, чье лицо оказалось так близко, затрепетала голубая жилка.
– Тебе придется завоевывать мое доверие, Марион! – шепотом сказал Дункан, одновременно пытаясь уловить аромат ее дыхания.
Он не мог отвести взгляд от ее глаз. «Отец прав, я не устою перед ней!» – подумал он, злясь на себя. Девичья ручка затрепетала в его пальцах. Он отпустил ее так резко, словно она превратилась в кусок раскаленного угля. Марион приоткрыла губы, и по лицу ее пробежала тень страха.
– А я? Разве я могу тебе доверять? Как я могу знать, что у тебя нет грязных намерений на мой счет?
Вздернув подбородок, девушка выдержала взгляд Дункана, которого ее слова обескуражили. Он не пытался посмотреть на ситуацию ее глазами и только теперь осознал, что она права. Взгляд Дункана переместился на sgian dhu, который он держал в руке. Словно чтобы проверить, насколько нож острый, он сжал лезвие пальцами, а потом протянул его Марион ручкой вперед.
