– Поздно, старик! Нам придется его закончить. Я хочу услышать все до конца. Ну, как ты намеревался обстряпать свое дело?
Лиам схватил брата за воротник рубашки и заставил повернуться к себе лицом.
– Нет, Лиам. Больше не хочу об этом говорить. Теперь со всем этим покончено.
– Нет! Все только начинается! Ты закончишь свой рассказ, Колин, мне он кажется очень интересным! Теперь, когда мы вскрыли нарыв, остается почистить рану. Дальше! – приказал он, отпуская брата.
Колин пошатнулся, кивнул и закрыл глаза.
– Лиам…
– Выкладывай всю правду! – крикнул Лиам, побелев от гнева. – Ты до сих пор надеешься, что я со дня на день сдохну? Или решил, что через пару дней sassannachs сделают дело за тебя? Или все же ты прикончишь меня сам?
Колин с размаху ударил его кулаком в живот. Лиам согнулся, ему стало нечем дышать. Колин стоял, потирая руку, и смотрел на брата с отвращением.
– Как у тебя язык повернулся сказать такое?
Лиам бросился вперед и боднул его головой в живот с такой силой, что Колин ударился спиной о дерево и сполз по нему на землю в состоянии полубеспамятства. Лиам подошел, схватил его за ворот, поднял на ноги и потряс перед побледневшим лицом брата кулаком.
– Я не знаю, что мне думать, Колин Макдональд!
Он заскрежетал зубами, отпустил ткань рубашки и оттолкнул брата. Колину пришлось схватиться за дерево, чтобы не упасть.
– Я уеду, – сказал он после тягостной паузы, растянувшейся на несколько минут. – Как только закончится восстание. Уеду из Шотландии в Новый Свет.
Лиам открыл было рот, но так ничего и не сказал. Конечно, так было бы лучше для всех.
– В душе я по-прежнему люблю тебя, Лиам. Но и Кейтлин я люблю и ничего с этим не могу поделать. По правде, я думаю, что не смогу полюбить никакую другую женщину, пока Кейтлин рядом. Я хочу, чтобы ты это понял.
– Я пытаюсь понять.
Они молча посмотрели друг на друга, потом Колин заговорил снова:
– Я пытался наладить жизнь, ну, с Морин… И у меня почти получилось. Но когда она потеряла ребенка…
От волнения ему было трудно говорить. По щеке скатилась слеза.
– Колин, как ты мог? Ты бросил ее, потому что она потеряла ребенка?
– Не только поэтому, все не так просто. Кейтлин… Она всегда вынашивала своих детей. Я ушел, чтобы разобраться в себе. Я испугался. Я не понимал, почему то, что Морин потеряла нашего ребенка, так меня взбесило. Я знал, что следует остаться с ней. Знал, что ей нужны слова утешения, поддержка, но не мог ей все это дать.
– Ты до такой степени на нее злился?
– Не на нее, а на себя. Я сравнивал ее с Кейтлин! Кейтлин никогда бы не потеряла ребенка! Ты понимаешь, что я пытаюсь тебе сказать? Я вдруг понял, что Морин совсем не такая, как Кейтлин! Я понял, что люблю не саму Морин, а через нее – Кейтлин! Хотя теперь мне стало ясно, что они не похожи.
Лиам кивнул в знак того, что понял. Но, по правде говоря, выводы и рассуждения брата казались ему неразумными.
– Она не была как Кейтлин.
– Если Кейтлин и не довелось потерять ребенка, то это – обычное везение, и все!
– Может, и так, – пробормотал Колин устало и опустился на землю. – Когда я смотрел на нее, беременную твоими стараниями, я представлял себе, что это будут мои дети! О Лиам, я представлял себе… она снилась мне каждую ночь. Сколько раз во сне я обнимал ее… занимал твое место с ней рядом…
– Не надо подробностей, прошу тебя!
Только теперь Лиам понял, что страсть, которую Колин испытывал к его жене, стала для него настоящим наваждением. Если так, то переселение в колонии стало бы для них всех лучшим выходом из этого затруднительного положения. И вдруг живот скрутило новым приступом боли, еще более сильным, чем предыдущий. В душе шевельнулась ужасная догадка. Он почувствовал, что ноги становятся словно войлочными, и стало трудно дышать.
– Колин, скажи, ты делал это с…?
У Лиама не получилось закончить терзавший душу вопрос, поскольку он опасался в ответ услышать худшее. Брат посмотрел на него полными слез глазами.
– Делал что?
– Ну, с Кейтлин… Я хочу знать. Ты… Ты прикасался к ней?
Колин пару секунд вопросительно смотрел на него, а потом переменился в лице, не веря собственным ушам. Лиам замер в ожидании ответа.
– Колин?
– Нет. Ну, разве только один раз.
У Лиама закружилась голова. Губы его искривились, и он со стоном закрыл глаза.
– Я поцеловал ее. Один-единственный раз, и это все. Клянусь могилой нашего отца!
– Поцеловал? Когда?
– В день вашей свадьбы. Когда вел ее в церковь. Честнее было бы сказать, что я украл этот поцелуй, потому что она… она не хотела.
– И ты ее принудил?
– Я не говорил, что принудил ее. Скажем, я ее подстерег, когда она этого не ожидала.
– И потом между вами ничего не было?
Сердце билось у Лиама в груди так, словно хотело выскочить. Что он сделает, если Колин признается, что взял его жену силой? Пальцы с такой силой сжали рукоять кинжала, что стало больно.
– Ничего и никогда. Я пообещал, что не стану домогаться ее, когда она станет твоей женой, и сдержал обещание.
Взгляды братьев встретились.
– Я люблю Кейтлин, Лиам! Но ты – мой брат, и тебя я тоже люблю. Я никогда бы не смог так подло с тобой поступить. И это меня убивает! – С циничной улыбкой он передернул плечами. – Все было бы намного проще, если бы мы не были братьями! – Он снова усмехнулся, и в сумерках сверкнули его белые зубы. – Ты, Кейтлин, Сара и ваши дети – самое дорогое, что есть у меня на этом свете, Лиам. Я готов отдать за вас жизнь… Вот только она, к сожалению, мало что стоит, – добавил он после секундного колебания. – Поэтому я и решил, что уеду. Я и так принес вам много горя. И назад я не вернусь. – Он сделал глубокий вдох, чтобы насытить воздухом одурманенный алкоголем мозг, и полушутя-полусерьезно сказал: – И все-таки мне трудно смириться с мыслью, что мои кости не упокоятся на Eilean Munde
[54]
.
Лиам посмотрел на Колина с удивлением, потом, уловив смысл сказанного, протянул ему руку.
– Твоя душа всегда будет в Шотландии, брат!
Колин встал, ухватившись за предложенную крепкую руку. И вдруг вскрикнул и замер, глядя Лиаму за спину. Лиам обернулся. В нескольких метрах, там, где прекрасно было слышно их разговор, стоял Дункан. Увидеть юношу было непросто – его заслоняли ветви пусть и оголившегося по осени, но все же густого кустарника.
