Эд укоризненно уставился на меня, но я был непреклонен. Ему пришлось уступить…
– Да, такие вещи имеют место быть. Отменить само понятие Игры не в силах никто – ни боги, ни люди, ни даже праматерь-природа. Но то, о чём ты просишь, безумие чистой воды!
– Там достаточно золота?
– Да тебя тысячу раз съедят, а сапоги выплюнут! У тебя вырвут сердце, твоей кровью станут рисовать магические знаки на снегу, твоей плотью будут питаться такие твари, которым ещё нет и названия в человеческом языке!
– Ты не ответил на вопрос.
– Да с какого северного мха я должен помогать тебе в вопросах самоубийства?! – Дядя Эдик допил остатки вина прямо из кувшина, слизнул последние капли и обречённо подтвердил: – Вообще-то да, золота там всё ещё много. Очень много!
Ну вот теперь тема для дальнейшего разговора была уже куда более чётко обозначена и требовала уточнения деталей. Когда у вас есть ясная цель, то это уже половина успеха. Вторая половина – это тщательное планирование, тактика, стратегия, выбор времени, места, порядок действий, учёт форсмажорных обстоятельств и безопасных путей отступления. Какие же это, в сущности, мелочи, право слово…
– Но мне нужно напиться и подумать.
– Это плохо сочетаемые действия.
Он поднял на меня собачий взгляд, и я сдался. Встал из-за стола, нашёл толстую кухарку, помешивающую что-то в котле над огнём, и сам попросил принести большой кувшин вина для северного бога. В закуске он не нуждался.
Парадоксально, но алкоголь действительно был для сынов Асгарда чем-то вроде мощного седативного, расслабляющего мышцы и одновременно сметающего все мыслимые преграды и блоки в мозгу. Там, где любой, самый брутальный викинг ростом за два метра и весом в двести килограмм давно упился бы и свалился под лавку в обнимку с ночным горшком, наш нездоровый бог лишь потребовал бы продолжения банкета, трёх танцовщиц и ещё бочку вина на стол!
В моём мире, где дядя Эдик в полной мере ощущает себя человеком, он и напивается по-другому. Быстрее, меньшим количеством, в хлам и, как правило, не без приключений. То есть, разумеется, в тех редких случаях, когда мы за ним не уследили.
– Лорд Белхорст! – В обеденный зал вбежал один из наших воинов. – Спешите на стену! Там ваша благородная дочь и…
Я сорвался с места, даже не дожидаясь окончания предложения. Опытный господин по одному тону подчинённого способен определить серьёзность проблемы, и сейчас небритый лучник не врал, моё присутствие было просто необходимым.
– Мы стреляли, лорд, но от этой твари отскакивают даже бронебойные стрелы. А миледи Хельга как раз выгуливала своего беглого цверга на поводке вдоль зубцов. Не приведи небеса, чтоб он чем-то обидела принцессу замка Кость. Мы все пойдём в поход и умрём за неё!
Задница Имирова, что мне стоило прямо приказать троллям сожрать эту настырную баньши, а металлическую кирасу выплюнуть одним комочком?! На прямой конфликт Арьян, разумеется, не пойдёт, ибо Хельга из неё цыплёнка табака сделает, но гадостей наговорит запросто. Тем более если она опять припёрлась поплакаться насчёт гибели Метью…
Дальнейшую часть пути я просто прыгал через две ступеньки и бежал вдоль зубцов крепостной стены, высунув язык и загребая всеми четырьмя лапами, как офигенный хаски на Аляске! Прилипчивая рифма, но как нельзя лучше обрисовывает ситуацию…
В дальнем углу, за сторожевой башней, сидела огромная нахохлившаяся женщина-птица. Напротив неё, уперев руки в бока, грозно стояла моя стройная девочка, а за её длинную юбку, как ребёнок, цеплялся перепуганный насмерть Десигуаль.
– И никто, даже ты, дочь богини и героя, не в силах изменить предначертанное!
– Я не отдам его…
– Судьба не спрашивает разрешения и глуха к мольбам смертных! – злорадно крикнула баньши, краем глаза отметив моё приближение. – Если не веришь мне, вестнице Рока, то спроси своего отца. Надеюсь, он не посмеет лгать тебе в лицо!
– Папуль? – беспомощно обернулась Хельга, в её глазах стояли слёзы. – Она… она говорит, что принц крови умрёт в этой земле и… и убьёшь его ты!
– Нет, – поспешно заявил я. – Ничего подобного, она врёт!
– Я лишь сообщаю волю Небес и лью скорбные слёзы в предчувствии скорой могилы для того, над кем распростёрла чёрные крылья сама Смерть!
– Но-о… – Моя дочь хлюпнула носиком. – Если в этом смысле, то, может быть, мы могли бы как-нибудь… договориться с мамой?
– Ха. Ха. Ха, – очень неприятно, как дешёвый робот в кино семидесятых, расхохоталась изрядно ощипанная тварь. Добрую треть перьев Арьян всё-таки успели съесть каменные тролли.
– Милая, не стоит так переживать. – Я обнял дочь и прижал её к отеческой груди. – С мамой мы, конечно, поговорим, но, может, он ещё и не принц крови?
– А кто же?!
– Ну-у… так, мелкопоместный дворянчик, какой-то там седьмой сын третьего бастарда младшего сына из занюханного баронства на западе.
– Но все же знают, что он принц!
– Метью? – Меня аж передёрнуло. – Да кто все-то?! Ты посмотри на него, разуй глаза, милая! Тощий, надоедливый, неприглядный, и прыщи у него, а принцы, знаешь ли…
Я заткнулся потому, что все трое (Хельга, Арьян и даже бледный сильнее обычного Десигуаль) уставились на меня недоумёнными взглядами. Неужели я ляпнул что-то лишнее? Но тогда…
– Па, а при чём тут вообще Метью?
– Небеса вещали о смерти принца крови, а не какого-то там тощего пажа с куриными ногами.
– Мозги у тебя куриные! – рявкнул я на подщипанную баньши и посмотрел в круглые глаза Хельги. – Но если не он, то кто?
– Я… – тихо пискнуло у меня под ногами.
– Мне послышалось?
– Это я. – Несчастный карлик подёргал мня за штанину, привлекая внимание к своей царственной особе. – Но вы ведь… вы не убьёте бедного Десигуаля, мой лорд?
– Папа никого не убьёт! Я уже тебе обещала, – твёрдо заявила моя дочь. – Но эта вот… как ты её назвал?
– Курица.
– А по имени?
– Арьян.
– Так вот, эта курица Арьян доводит моего Десика до истерики. Она его пугает и обижает. А правда, что вестнице Судьбы нельзя дать по мозгам?
– Неправда, – ответил кто-то за меня. Также на уровне моего колена.
– Папа? – успел произнести белый цверг, когда его бодрый старик одним прыжком взлетел на гребень стены и обеими ручками вцепился в лысую шею женщины-птицы.
Баньши с хриплым карканьем взмахнула крыльями, но король цвергов был слишком тяжёл для неё. Парочка зависла в трёх-четырёх метрах от нас на опасной высоте, где, собственно, и произошло незаконное по всем общепринятым правилам избиение чёрной плакальщицы…
– Я тебе покажу, как угрожать моему малышу, – рычал старик Эстаф, одной рукой держась за край металлической кирасы Арьян, а другой начищая ей клюв. То есть не только клюв, конечно, а и всю физиономию в целом.
