Опять-таки по наблюдению Вероники, ей это удавалось плохо. Шеф с женой обращался отвратительно, за глаза называл ее «моя дура», в глаза же вообще никак. Он не дарил жене подарков даже на день рождения и на Новый год, не помогал ей по хозяйству, даже по выходным в супермаркет не возил.
Можно было бы считать шефа натуральным жлобом, но мешало присутствие в его характере некоторых положительных черт.
Он не требовал от сотрудников ни особенной дисциплины, ни чинопочитания, требовал только работы. Он разрешал называть себя запросто Мишей. Михаилом Борисовичем звала его только Дашка, которая пыталась, дурочка, закрутить с ним роман, хотя всему коллективу было ясно, что ничего у нее не выйдет. Миша твердо придерживался правила – не гадить в собственном гнезде, да и вообще был не слишком охоч до дамского пола.
С женой он обращался отвратительно, зато души не чаял в своих двух девочках-двойняшках, хотя разговаривал с ними порой грубовато.
С Вероникой он тоже не менял своих привычек, хотя их связывали свои особые отношения. Не подумайте ничего плохого, усмехнулась про себя Вероника, только по работе.
Впрочем, Веронике не было до него никакого дела, лишь бы работу давал и платил хорошие деньги.
Она села по другую сторону стола, привычным жестом поправила волосы и хищно улыбнулась.
Она любила такую работу. Задания по сорок четвертому коду вносили в ее однообразную жизнь элемент остроты и риска, они окрашивали бесцветные будни в яркие кислотные цвета. Не говоря уже о том, что эти задания приносили ей гораздо больше денег, чем скучная повседневная работа.
Вероника занималась и рутинными заказами. В том случае, если важный перспективный клиент нуждался в установке антивирусной программы или восстановлении пропавшей информации, Миша посылал ее. Она гораздо лучше лохматых неаккуратных парней умела ладить с ВИП-клиентами, да и сама ее яркая внешность играла не последнюю роль.
Сколько раз эти богатые лузеры после окончания работы предлагали подвезти, посидеть в ресторане, прокатиться за город, провести выходные в симпатичной гостинице на берегу Финского залива! Вероника на все предложения отвечала презрительным молчанием. Некоторые обижались – от чистого сердца, мол, из благодарности, ничего плохого в виду не имели… «Оплата по прейскуранту», – произносила Вероника, никаких чаевых и иной формы благодарности не принимается. Если уж очень довольны, можете записать это в журнале. Только придется съездить в офис. Желающих тащиться в офис не находилось, да и журнала никакого там не было.
Вероника вовсе не была бескорыстной дурой, просто она зарабатывала настоящие деньги иным путем. Именно заказы по сорок четвертому коду позволяли их фирме держаться на плаву в бурном море современного компьютерного бизнеса и сводить концы с концами, а эти заказы могла выполнить только Вероника, поэтому шеф относился к ней с большим уважением и даже с некоторой опаской. Ведь стоило ей уволиться – и на этих заказах пришлось бы поставить жирный крест…
– Сколько? – небрежно спросила Вероника, стерев со своего красивого лица улыбку.
Михаил воровато взглянул на секретаршу, которая изо всех сил делала вид, что занята работой и не прислушивается к их разговору. Он придвинул чистый листок бумаги и написал на нем четырехзначную цифру. Вероника удовлетворенно кивнула. Она знала, ее гонорар составлял тридцать процентов от общей цены заказа, и до поры до времени это ее устраивало.
– Время и место? – спросила она деловито.
Михаил написал под цифрой несколько слов. Вероника прочла их и кивнула, давая понять, что все запомнила.
Шеф сложил листок вчетверо, положил его в пепельницу и щелкнул зажигалкой. Бледное пламя мгновенно охватило бумагу, и через секунду записка превратилась в бесформенную кучку пепла.
– Ну я пошла! – Вероника поднялась из-за стола и сделала Мише ручкой. – Чао, босс!
Даша проводила ее разочарованным взглядом и даже закусила губу от любопытства. Все два года, что она работала в этой фирме, она пыталась разнюхать, какими такими делами занимается Вероника, подслушивала разговоры шефа, старалась разговорить саму Веронику – но все было напрасно.
Поначалу Даша думала, что у шефа с Вероникой обычный вялотекущий служебный романчик. Понаблюдав, однако, за этими двумя и поварившись в офисном котле, Даша уверилась, что Вероника – просто холодная стерва, в принципе ни к кому не питает нежных чувств, у шефа к ней интерес особый.
Уразумев, что в смысле любви Вероника ей не опасна, Даша обратила свой взгляд на других представительниц дамского пола, кто мог бы ей помешать в сложном деле завоевания благосклонности шефа.
Понятно, что уборщица Мария Степановна в расчет не бралась по причине возраста, внешности и ворчливого характера. Бухгалтер Евгения Павловна тоже давно перешагнула сорокалетний рубеж, однако чем черт не шутит? Выглядит она неплохо, вынуждена была признать Даша, и, кроме того, есть же известный анекдот о том, что у директора с бухгалтером обязательно должен быть роман, иначе годовой баланс не сойдется. Люди зря не скажут.
Но по недолгом размышлении Даша Евгению Павловну тоже отбросила. Уж очень редко они с шефом встречаются. Зайдет бухгалтер в кабинет, бумаги подпишет, два слова скажет, документы нужные из сейфа возьмет – и побежала по своим делам. После работы в шесть часов ее как ветром сдувает, за внуком торопится. Нет, здесь все чисто.
Оставалась Юля, что сидит на телефоне, принимает заказы, а после получает деньги. Даша следила за ней зорким оком, но ничего не могла заметить. А потом Юлька разболтала ей, что окучивает одного богатого типа. Тот, правда, женат, но дело идет к разводу, так что вариант очень перспективный. Даша тогда жутко Юльке позавидовала и, честно говоря, пожелала ей мысленно, чтобы перспективный вариант сорвался с крючка.
Вероника покинула офис, села за руль своего маленького ярко-красного «Опеля» и поехала в сторону Сенной площади.
Там она несколько минут покрутилась, с трудом втиснула машину на освободившееся место, взяла с заднего сиденья яркий пластиковый пакет и вошла в стеклянные двери торгового комплекса.
Смешавшись с толпой посетителей, поднялась на второй этаж, прогулялась по магазинчикам и бутикам, то и дело меняя направление и проверяя, нет ли за ней хвоста.
Не обнаружив ничего подозрительного, зашла в туалет, закрылась в кабинке и достала из своего пакета бирюзовую маечку, огромные темные очки и шляпу из бледно-желтой соломки. Сменив образ, снова смешалась с толпой и вышла из торгового центра через другой выход, на Московский проспект.
Здесь она подняла руку, чтобы остановить машину, но первых двух таксистов отпустила, села только к третьему и коротко бросила:
– К Аничкову мосту!
Около моста она вышла, дождалась, пока машина уедет, и только тогда спустилась к пристани прогулочных катеров и речных трамваев. Как раз в это время к пристани подошел белоснежный кораблик с открытой палубой. Вероника купила билет, прошла по сходням и направилась на корму корабля.
