– А не опасно ли говорить «в тренде»? – шепнул Муравьёв и оглянулся. – Мы ж не знаем, кто из республиканцев возьмёт верх – почвенники или либералы. Давай я на всякий случай лягушачью ножку в начинку запихну. Так уж точно не придерутся. А кстати, как ты думаешь, что у нас будет с православной верой? Карнавальный вроде лютеранин.
– Если надо, он тебе хоть завтра в растафарианство перекрестится, – хмыкнул Антипов. – Не, тут всё незыблемо. Церковь же провозглашает – всякая власть от Господа, и обер-прокурор Синода сие подтвердил. Это товарищи большевички в семнадцатом горланили – мол, долой монахов, долой попов, на небо мы залезем, разгоним всех богов. Вот их народ и не поддержал. Да и приди коммунисты в Кремль, они бы максимум семьдесят лет продержались – народ наш любит, когда ему с амвона сказки поют.
На этом историческом моменте оба доели устриц под хреном.
– Слушай, – вдруг вспомнил Муравьёв, – а как там вообще дела в Корнилове? Совсем же забыли. Нас сдёрнули в Москву срочно, сейчас смотрю – обер-медэксперт Шварц мне звонил, и точно – Алиска Трахтенберг и Федька Каледин с Мальты вылетели, уже с результатами расследования. Дело-то серьёзное, пять тысяч народу полегло. Связаться со Шварцем?
– Вот не надо, – поморщился Антипов. – Шварц – это наверняка протеже государя. Не перезванивай, а то потом замучаешься объяснять, что по работе с ним общался. Помяни моё слово – со дня на день немцев на улицах поголовно лупить начнут, сам увидишь.
– За что?
– К тому времени найдётся, за что. Насчёт Алисы и Каледина не волнуйся. Там полиция, жандармы, спецназ. Если что-то серьёзное – помогут наверняка справиться. Парочка-то бедовая, ты знаешь. А мы уж их обязательно наградим, не забудем… Титулы, конечно, отныне могут и отменить, и землёй больше не пожалуешь… А кстати, не помнишь, государь наш батюшка Каледину надел даровал к титулу «его сиятельства»?
– Так кризис был в разгаре, – пожал плечами Муравьёв. – Четыре с половиной метра нарезали в тайге под Екатеринбургом, официально называется «усадьба Калединское». И плащ император подарил со своего плеча, но Каледин сразу его толкнул во Всеволодъ-Сети на аукционе… Кстати, как «аукцион» на новославянском? Я забывать всё стал.
– И я не помню… вроде «состязай-продажа». Ох, теперь обратно переучиваться…
Беседу прервал громкий стук двери. В зал вошли подгулявшие мастеровые в компании крайне сдобных девиц и в стельку пьяный учителишка в треснутом пенсне. Одёрнув пиджачок, он крутанулся вокруг своей оси и тонким, на грани срыва голосом прокричал:
– Господа! Да здравствует республика!
– Урааааааааааа! – радостно взревел зал.
Сдвинулись кружки, выплеснув на пол пену. Незнакомые люди радовались и обнимались. Бледный трактирщик в углу запоздало снимал портрет государя, надеясь, что никто этого не видит. Посетители нестройным хором запели «Вы жертвою пали в борьбе роковой». Муравьёв и Антипов подтягивали куплет хорошо поставленными голосами, ибо знали сию песню наизусть. Потом все обнимались и плакали. Потом выпили и закусили. Потом едва не дошло до драки, но в самый опасный момент Антипов объяснил, что во всём виноваты масоны. И этот факт сразу же примирил самых буйных посетителей.
Глава 7
Тугарин
(центръ града Корнилова, очень плохая ситуацiя)
Варвара, с восхищением глядя на дракона, сфотографировала его смартфоном.
– А для чего мне глаза-то закрывать? – удивилась она. – Я хочу видеть, как папа вас убьёт.
– Милая семейка, – констатировал дракон. – Чувствую, я здесь не главное чудовище.
Надо сказать, выглядел он довольно устрашающе. Рост метра четыре, чёрная, источающая смрад и мерзкую слизь чешуя, когтистые лапы и огромный хвост, покрытый выступающими «плавниками» – острыми, словно бритва. По обе стороны морды расходились рога, а изумрудные глаза сверкали ледяным светом ненависти. Больше всего существо напоминало тираннозавра, только было значительно умнее и чуточку меньше.
– Это вы с ними на аэроплане ещё не летали, – пробормотал Хайнц Модестович.
– Что? – переспросил дракон.
– Да так, ничего, – смутился обер-медэксперт Шварц. – Продолжайте, пожалуйста.
– Приятно встретить вежливого человека, – улыбнулось чудовище. – Спасибо, я почти закончил. Уберите отсюда ребёнка. Я сейчас убью вас всех, но детей никогда не трогал.
– Кроме как в Корнилове, – заметил Каледин, – где ты уничтожил население поголовно.
Из ноздрей дракона вырвались струйки дыма.
– Это случайность! – взревел монстр. – Хватит обвинять меня в геноциде! Мы по горло сыты вашей пропагандой! Засуньте себе свою Дейнерис Таргариен знаете куда?!
Майлов с удовольствием отметил, что ящерица пусть и выглядит противно, но по части ругательств заворачивает прямо как дед Трифон из его родной станицы, хотя старичку больше удавались изыски насчёт чьей-либо матери. Тем не менее Майлов сочно представил, как дед Трифон кушает с казаками четверть самогону, закуривает «козью ножку», а затем, к общей радости, смачно произносит «Дейнерис Таргариен». И конечно, какая-нибудь молодая станичница, вспыхнув и закрыв лицо руками, выбегает из избы, как тогда, когда дедушка назвал одну девицу «дикой проблядью анатолийской».
– Варвара, пойди в соседний дом, там всё равно пусто, – осторожно сказала Алиса. – Закрой за собой дверь и влезь под кровать. Сделай это немедленно, без разговоров.
– Но мутер! – возмутилась Варя, на ходу придумывая метод шантажа.
– Тебе маман что сказала? Марш сейчас же! – ясно выразился Каледин.
Прежде родители никогда не соглашались относительно методов её воспитания, поэтому офигевшая от факта их единения Варвара молча поднялась и пошла к зданию с балконами и кариатидами. Дождавшись, пока за девочкой захлопнется дверь, дракон обратил тяжёлый взгляд на бригаду, медленно разгребая перед собой лапой землю.
– Обалдеть, – ухмыльнулся он. – Какая былинная классика. Три богатыря и Забава Путятишна. Или Василиса Микулишна. Впрочем, не суть важно. Ну что, витязи, где ваш меч-кладенец? Давайте, покажите Тугарину-змею, насколько вы круты и беспощадны.
– Надо же, Тугарин-змей, – усмехнулся Каледин. – Я и подумать не мог, что эта былина – правда. А ведь как всё логично! Змей, который клеился к жене Добрыни Никитича, – оборотень-дракон, умеющий обращаться в человека, спокойно проходивший на пиры к князю Киевскому и боярам… Вот поразмыслишь… сказка – ложь, да в ней намёк… Так значит, он на самом деле и есть ты? Вот уж не ждал, что судьба сведёт с исторической личностью. Сейчас, конечно, неподходящий момент для взятия автографа, но…
– Нет, это не я, – отмахнулся лапой дракон. – Тугарин – русское имя нашего скандинавского собрата Ёрмунганда, славяне не могли это даже по слогам нормально произнести. Действительно, парень любил побухать на пирах, клеился к красивым девчонкам, всячески прожигал жизнь – что, собственно, несчастного и сгубило. И хоть бы честно отразили в проклятых былинах, как бедолага сложил свою буйну головушку…
