— Ну? — спросил Алекс, борясь с блинным
оцепенением. — Ты что-нибудь поняла из этой тарабарщины?
— Кое-что и я понял, — повел бровью Шургин. —
Все-таки мы были правы: сокровище из Тихорецка вывез именно ваш муж.
— Но как он мог так поступить? — недоумевала
Диана, продолжая держать записку перед глазами. — Не могу поверить, что он
это сделал! Это была моя тетя.
— И ТВОЕ сокровище, — поддакнул Алекс. —
Хорошо, если он выживет. Эта записка станет уликой на суде.
— Вы, Диана, находитесь в опасности, — напомнил
Шургин.. — Не могу же я прятать вас вечно. Нужно немедленно найти эту
вещь, выяснив попутно, кто за ней охотится.
— Кто знает о ее существовании, тот и охотится, —
резонно заметил Алекс.
— Но мы, к сожалению, не можем этого выяснить сейчас.
Пути распространения информации извилисты и непредсказуемы. Кстати, вы поняли,
о чем идет речь в этой записке? — Шургин протянул руку и положил себе еще
один блин. — В той ее части, где говорится о каком-то пароле, Дэне и
нелюбимом блюде.
— Ну…, да. Что касается самого нелюбимого блюда, то это
курица-гриль. Денис даже запаха ее не выносит. Это как раз просто. И по поводу
неудавшейся вечеринки я, естественно, в курсе. Два года назад наши друзья
устроили новогодний вечер. Арендовали караоке-бар, назвали гостей, заказали
лучшие блюда — в общем, все по-взрослому. Однако в теплую компанию затесались
молодые люди, балующиеся наркотиками. Они чего-то нанюхались в туалете и
оккупировали микрофоны. Представляете себе человека, которому страшно весело и
который желает спеть песню, но помнит только одну строчку?
— Представляем, — кивнул Алекс. — Должно
быть, это очень забавно.
— Несколько человек пытались стащить парня со сцены, а
он все это время исполнял первую строчку старого шлягера Гурченко: «Я вам
песенку спою про пять минут». И так раз восемьсот. В конце концов, у гостей
сдали нервы, и почти все разбежались.
— Значит, пароль, как я понимаю, именно такой: «Я вам
песенку спою про пять минут».
— Ну да.
— Вы должны принести Дэну курицу-гриль, поздороваться, сказать
ему: «Я вам песенку спою про пять минут», Дэн обрадуется и отдаст вам конверт.
— Не знаю, обрадуется ли Дэн, — осторожно ответила
Диана. — Потому что понятия не имею, кто это.
— Приехали! — хлопнул себя по коленкам Алекс.-Как
это — не знаешь? А зачем тогда твой муж про него написал?
— Не могу понять.
Диана искренне расстроилась. Больше всего на свете она не
любила командных игр, где твоего выхода с надеждой ждет целая группа товарищей.
А если ты вдруг проштрафишься, то разочарование умножится во много раз. Однажды
она участвовала в спортивном турнире и позже всех донесла до своих эстафетную
палочку. Потом переживала целый месяц. И сейчас испытывала примерно те же
чувства. Шургин и Алекс смотрели на нее напряженно, с таким ожиданием во
взгляде, что она немедленно стушевалась. Впрочем, нрав не позволил ей показать
собственную слабость.
— Это не повод, чтобы смотреть на меня как на
врага, — заявила она, вздернув подбородок.
Шургин заметил знакомое упрямое движение и едва заметно
усмехнулся. Диана немедленно вспыхнула. Ее сердце разрывалось между ненавистью
и благодарностью. «Этот садист все прекрасно понимает, — неожиданно дошло
до нее. — Наверное, он специально меня доводит и наслаждается моими
нечеловеческими терзаниями».
Некоторое время она бороласьс желанием в очередной раз
поругаться, но потом увидела, с каким аппетитом он ест ее блины, и остыла.
— Все-таки вы молодец, — выдавила она из
себя. — Я бы ни за что на свете не догадалась пролистать словарь. Я и на
подчеркнутую строчку не обратила никакого внимания. Возила сборник с собой в
Тихорецк, но даже не удосужилась прочитать насквозь.
— Полагаю, вам было не до этого, — сухо ответил
Шургин.
Своим тоном он ясно показывал, что не нуждается ни в
похвалах, ни в простом одобрении. Он уже сказал однажды, что им движет простая
порядочность и точно так же, как ей, он помогал бы любой особи. Уничижительное
слово запало Диане в душу, и она тщетно пыталась избавиться от его послевкусия.
— Да, ты действительно молоток, — между тем
присоединился к похвалам Алекс. — Но тебе придется еще раз хорошенько
пошевелить мозгами. Потому что, если мы не поймем, куда нести курицу, сокровище
накроется медным тазом.
— У нас впереди целый день и целый вечер, —
буркнул Шургин. — Или целая вечность — кому как нравится.
— Я хотела вас предупредить, — с вызовом сказала
Диана. — На вечер у меня есть кое-какие планы.
— Планы? — переспросил Шургин, демонстративно
подняв брови и привалившись грудью к кромке стола, чтобы оказаться поближе к
смутьянке. — Разве в вашем положении строят какие-то планы?
— Я еще живая, Олег Павлович, — отрезала
Диана. — Почему бы мне не распланировать вечер?
— Потому что вы живы только благодаря мне.
— И мне, — напомнил Алекс. — И я тоже не
понимаю, о каких планах ты говоришь.
— Во-первых, мне хотелось бы поехать к мужу. Во-вторых,
дозвониться до той загадочной женщины, которая приходила в больницу. И
в-третьих, у меня назначена встреча. — Она помолчала и добавила: — Личная.
Шургин аккуратно собрал с тарелки остатки сметаны последним
куском блина и, засунув его за щеку, уточнил:
— Свидание, иными словами.
— Просто личная встреча, — уперлась Диана. —
Но важная.
— С кем?
— Послушайте…
— Нет, это вы послушайте, — оборвал он ее и одним
движением стер сметанные усы салфеткой. — Я взял вас под свою защиту. Я
несу ответственность за вашу безопасность. И раз уж вы пользуетесь моей
добротой, будьте любезны докладывать мне обо всем, что вы делаете. И тем более
обо всех, с кем вы встречаетесь.
Несколько секунд Диана молчала, потом поправила очки на носу
и любезно ответила:
— Его зовут Виктор.
— Кто это? — Шургин не собирался довольствоваться
малым.
— Просто человек, который однажды мне помог.
— Вижу, ваш стиль жизни уже давно сложился. Находите
себе знакомых, которые вам всячески содействуют, верно? Кругом одни помощники и
поклонники.
— Диана, — предупредил Алекс, — я не потерплю
других мужчин рядом с тобой.
— Нет, Алекс, тебе придется. Я уже дала прямой ответ на
твой не менее прямой вопрос и не хочу повторяться.
Алекс надулся, но через секунду нашелся с ответом:
— Но я все равно буду ждать и надеяться.
— Значит, вы собираетесь покинуть предоставленное мной
убежище и идти на свидание, — пробормотал Шургин. — Не боитесь, что
на вас снова нападут, а ваш Виктор не захочет вмешаться?
