— Алло!
Тут же голос ее потеплел, стал мягким, словно сбитое масло.
— Виктор? О, конечно, я рада. Конечно. — Скосила
глаза на Шургина и промурлыкала: — Сегодня вечером? Почему бы нет?
— Действительно, — пробормотал тот. — Почему
бы нет?
— Хорошо, пусть будет клуб. Да, я люблю живую музыку. И
джаз тоже люблю. Замечательно. Позвони мне, когда подъедешь.
— Вижу, вы с ним запанибрата, — заметил Шургин.
На самом деле он лично наблюдал за тем, как она целовалась
со своим Виктором возле его собственного подъезда. И это он бросил в них
яблочный огрызок — единственное, что пришло ему в голову.
— Виктор очень милый, — ответила Диана, прижав
телефон к груди. — С ним невероятно интересно.
— С нами тоже страшно интересно, — сказал
Алекс. — Сейчас купим вторую курицу и поедем на Таганку к доктору
Кауфману.
— Дудки! — снова повысила голос Диана. — Я же
сказала, что не пойду к нему.
В салоне автомобиля повисло напряженное молчание. Заморосил
дождик, и Шургин включил дворники. Они мерно двигались влево и вправо, словно
пытались успокоить пассажиров.
— А я вот что придумал, — нарушил тишину
Алекс. — Давайте сделаем так. Сначала к этому Кауфману отправлюсь я.
Прозондирую почву. И если почувствую, что это тот самый Дэн, который нас
интересует, та дам отмашку, и тогда на горизонте появишься ты. А? Как вам такой
план?
— Если хочешь — иди, — ответила Диана. — Вот
увидишь, что твой доктор ничего не слышал ни о моем муже, ни о конверте.
— А если он тебе не скажет правду, Алекс, что тогда? —
внес свою лепту в обсуждение Шургин. — Тебя никто не ждет, не забыл?
— Я предупрежу заранее, что меня прислала Диана
Звенигородская. Да все будет нормально, не беспокойтесь.
* * *
Офис доктора Кауфмана располагался в полуподвальном
помещении. Здесь было просторно, красиво и современно. Сначала вы попадали в
приемную, где безраздельно властвовал секретарь доктора, кареглазый Марат.
Природой ему были даны железные нервы и гибкий ум. Доктор Кауфман добавил свою
дрессуру, и результат получился безупречным. За такого секретаря многие
захотели бы побороться.
Из приемной вы попадали на балюстраду, украшеную резными
деревянными перилами и вазонами с искусственными цветами — настоящие не
выдерживали без солнечного света и недели. Крутая лестница, похожая на трап корабля,
вела вниз, в большую залу, которую доктор именовал своим кабинетом. Здесь было
очень много осветительных приборов, но доктор включал их не все сразу, а по
мере надобности. Яркий верхний свет, заливавший все вокруг белизной, от которой
слепило глаза; спокойный верхний, для постоянных клиентов; мягкий верхний для
чувствительных дам; интимный для агрессивных; боковой левый, боковой правый,
подсветка над стеллажом, торшеры, бра, светильники…
У доктора была обширная практика, хорошие деловые связи,
несколько высоко котирующихся дипломов и невероятный научный интерес ко всякого
рода нетипичным случаям. По четвергам он устраивал семинары, обсуждая с двумя
заинтересованными коллегами некоторые из этих случаев. Втроем они прекрасно
проводили время. Иногда доктор приглашал какого-нибудь пациента на
импровизированный «консилиум», и тогда посиделки затягивались допоздна.
Сегодня как раз был четверг. Дэн Кауфман устроился в большом
кожаном кресле и покуривал сигару, а двое его коллег расположились напротив
него, на диване, и прихлебывали кофе, который Марат собственноручно варил в
серебряной джезве на маленькой кухоньке.
Когда доктор увидел, что на его столе мигает красная
лампочка, он поднялся и включил селекторную связь:
— Да, Марат?
— Новый пациент, доктор, — сдержанно ответил тот.
— Но сегодня четверг, — удивленно возразил тот.
Марат никогда ничего не забывал и не путал. — Я никого не приглашал, если
память мне не изменяет.
— Могу я зайти? — сдержанно спросил секретарь.
— Да, конечно. — Доктор Кауфман повернулся к
коллегам и сказал: — Наверняка нетипичный случай. Вы же знаете Марата!
Они знали Марата, поэтому заметно оживились и приготовились
услышать что-нибудь особенное. Секретарь появился на балюстраде через минуту и
плотно прикрыл за собой дверь.
— Там мужчина, — без всякого выражения сообщил
он. — Говорит, что принес вам курицу-гриль. Уверен, что вы его ждете и
обязательно примете. Настаивает на немедленной встрече. Просил особо
подчеркнуть, что вы должны считать, будто к вам пришла Диана Звенигородская;
— Что-что? — Умные глаза Дэна Кауфмана на секунду
поглупели от удивления.
— Принес курицу и просит называть себя Дианой, —
повторил один из его коллег. — Оригинально.
— Давай его сюда, — принял решение доктор. —
Я должен увидеть его своими глазами.
Марат вышел, и через пару минут дверь открылась снова. В
проеме нарисовался мужской силуэт с широкими плечами и узкими бедрами. Дверь
закрылась, и доктор сразу же включил дополнительный верхний свет. Наверху стоял
брюнет с веселой и даже, можно сказать, счастливой физиономией. Растопыренными
пальцами правой руки, как это обычно делают официанты, он держал блюдо, на
котором лежала жареная курица. Свежая курица — пахла она о-го-го, на весь
современный подвал Дэна Кауфмана.
— Здрасьте, — сказал брюнет и широко
улыбнулся. — Кто из вас доктор Дэн?
— Положим, я, — осторожно ответил тот.
Он прекрасно знал, что из милого, обаятельного парня
незнакомец может в мгновение ока превратиться в опаснейшее существо. Впрочем, у
него были свои методы защиты, и он не испытывал страха, только опасение.
— Вас предупредили, что я пришел под именем Дианы
Звенигородской?
— Да, любезный.
— И что вы на это скажете?
— Мне необычайно приятно с вами познакомиться… Диана.
Брюнет вгляделся в его лицо и спросил:
— А курицу вы возьмете? Есть у вас, на что ее поменять?
Коллеги переглянулись, мгновенно решив, что перед ними
полный и абсолютный псих, а доктор Дэн продолжил диалог:
— Да, Диана, у меня есть много хороших и полезных
вещей, которые, я надеюсь, вас заинтересуют.
— Мне нужен только конверт.
— Для того чтобы я дал вам конверт, — неосторожно
заметил доктор, — вы должны мне кое-что рассказать.
— Я знаю, — обрадовался брюнет. — Не нужно
меня торопить.
Поднял блюдо с курицей над головой и громко запел:
— Я вам песенку спою про пять минут, ча-ча-ча! Эту
песенку мою пускай поют, ча-ча-ча!
Вместе с «ча-ча-ча» он производил очень сексапильное
движение тазом, как певец Таркан, исполняющий свой суперхит «Шимарык».
