Смерть немецким бандитам!»
К слову, имя Сталина упоминалось в Обращении один раз – в конце.
Северо-западный берег озера Балатон – это золотая курортная зона. Теперь же здесь были брошены в решительный прорыв громобойные массы «тигров» и «фердинандов». 4-й танковый корпус СС на фронте Оши-Балатон имел одних танков до 560, то есть по 80–90 танков и штурмовых орудий на каждый километр в центре предполагаемого прорыва.
Один «тигр» или «фердинанд» на 12 метров!
Наш 1-й Гвардейский укрепленный район мог на том же километре против этой стальной волны выставить… четыре станковых пулемета, четыре противотанковых ружья и два орудия. По живой силе мы уступали там в десять раз, по артиллерии – в четыре, а по танкам… Герой Советского Союза, генерал Бирюков, воевавший на Балатоне, сообщая эти цифры, заканчивает так: «А по танкам даже сравнить нельзя – не с чем»…
Такой оказалась ситуация на острие германского удара под Балатоном в марте 1945 (сорок пятого, читатель!) года.
Собственно, если быть полностью точным, то немцам удалось обеспечить в начале Балатонской операции не более чем двукратное общее превосходство по танкам. Однако и это было, во-первых, по тем временам очень серьёзное превосходство, ведь мы уже привыкли к тому, что наступаем и побеждаем, и вдруг…
Во-вторых же, на некоторых участках мы оказались перед фактом того соотношения сил, о котором написал генерал Бирюков. А ведь прорыв потому и называют прорывом, что рвётся там, где тонко…
Интересно ещё раз сравнить психологическую и боевую реакцию союзников в декабре 1944 года в Арденнах и советских воинов в марте 1945 года на Балатоне.
Шла война, а на войне всё неясно до тех пор, пока она не закончилась. Это в 2015 году мы знаем, что война закончилась полным крахом Рейха 9 мая 1945 года. А в марте 1945-го было ясно лишь то, что Рейх – в тяжелейшем положении, но ещё очень силён. Красная Армия даже ещё не начинала готовиться к штурму Кенигсберга.
Союзники под ударами 6-й танковой армии СС покатились так, что Западный фронт мог рухнуть.
И тут же Черчилль запросил помощи у Сталина.
Советские войска под ударами той же 6-й танковой армии СС, которая благодаря вялости союзников могла быть переброшена Гитлером на Восточный фронт, выстояли… Через десять дней после начала немецкого наступления перешли 16 марта в собственное наступление… И, введя в 14-километровый прорыв нашу 6-ю танковую армию (надо же, как совпало!), быстро расширили прорыв до 90 километров по фронту и углубили до 55 километров на оперативную глубину.
Мы не только разгромили мощную ударную германскую группировку, но и создали условия для скорого перехода в контрнаступление на Венском направлении.
Англичанин Фуллер, ничтоже сумняшеся, написал о Балатонской эпопее (я не боюсь этого слова) в своей книге вот что:
«В то время как наступательные действия Конева и Жукова близились к концу, операции на Дунае вступили в третью, и последнюю фазу. Эта фаза началась на третьей неделе февраля наступлением немцев и венгров против русских на рубеже реки Грон и между Дравой и озером Балатон. Действия эти были столь многообещающими, что генерал Фризнер получил для усиления 6-ю танковую армию, которая незадолго перед этим участвовала в арденнском наступлении. 3 марта Фризнер предпринял поддержанную сильной авиацией мощную контратаку между озёрами Балатон и Веленце. Наступая на Гершег-Фальва, он приблизился к Дунаю на расстояние нескольких миль. Здесь так же, как и в сражении в Арденнах, его танки оказались без горючего, и к 15 марта те из них, которые ещё могли двигаться, были отброшены назад на исходные позиции».
Это – всё.
Всё!
Читатели Фуллера могли и впрямь подумать, что у Фризнера на Балатоне просто не хватило бензина для танков.
А русские?
Ну, да, они воспользовались этим. Что там говорить, повезло русским неумёхам в очередной раз…
В качестве заключительной иллюстрации к теме Балатона приведу следующую информацию…
7 апреля 1945 года Сталин направил очередное послание президенту Рузвельту, где сообщал неприглядные вещи. В феврале 1945 года американцы передали нам якобы «важнейшие сведения» о том, что в марте ожидается два серьёзных контрудара немцев из Померании на Торн и из района Моравска Острава на Лодзь.
Далее Сталин писал:
«На деле, однако, оказалось, что главный удар немцев готовился и был осуществлён не в указанных выше районах, а в совершенно другом районе, а именно в районе озера Балатон, юго-западнее Будапешта».
Сталин указывал, что немцы собрали в этом районе до 35 дивизий, в том числе 11 танковых, и что это был «один из самых серьёзных ударов за время войны, с такой концентрацией танковых сил».
«Маршалу Толбухину, – писал маршал Сталин, – удалось избегнуть катастрофы и потом разбить немцев наголову, между прочим, потому, что мои информаторы раскрыли, правда, с некоторым опозданием, этот план главного удара немцев и немедленно предупредили о нём маршала Толбухина».
Сталин прибавлял:
«Таким образом, я имел случай ещё раз убедиться в аккуратности и осведомлённости советских информаторов».
Что ж, в результате Балатонской эпопеи – незаслуженно нами забываемой – Сталин и вся страна имели случай ещё раз убедиться в выучке, самоотверженности и стойкости наших войск, умевших в 1945 году в равной мере успешно наступать, при необходимости – удерживать свои рубежи, а потом – всё равно наступать!
И могло ли быть иначе?
ТЕПЕРЬ ЖЕ несколько слов о Берлинской операции…
Российские «либералы» утверждают, что советские полководцы на завершающем этапе войны вели себя, как базарные торговки… Мол, особенно во время Берлинской операции они только тем и занимались, что препирались друг с другом и т. д., за право первым доложить Сталину о взятии Берлина.
В предисловии составителей к тому «Русского архива», где помещены документы о битве за Берлин, сказано:
«Именно накануне решающего штурма Берлина между маршалами Г. К. Жуковым и И. С. Коневым развернулось ничем не оправданное соревнование за право первому доложить И. В. Сталину о прорыве войск именно своего фронта в Берлин… (док. № 48, 50, 51, 109, 110)… (док. № 44, 45, 111, 112). По сути дела, командование фронтов требовало от войск идти вперёд, не считаясь ни с какими потерями, будь то в живой силе или технике»…
Комментарий странный, но вполне типичный для «историков» эпохи брежнево-ельцинизма. Вся, пардон, малахольность мышления этой «эпохи» проявляется здесь вполне зримо… Причём советские воины, штурмовавшие Берлин, представляются носителям подобного «мышления» некими пешками, которых по своему «барскому» произволу бросали в огонь сражения безжалостные «сатрапы Сталина».
Взращённым брежневщиной ельциноидам от науки невдомёк, что тогда вся действующая Армия, а точнее – всё живое и яркое в этой Армии жило одним: «Даёшь Берлин!»
