— Да. Поговорим?
— Тебя приставили ко мне не для этого. И вряд ли ты скажешь мне правду, если я задам тебе вопросы. А на твои у меня нет никакого желания отвечать. Извини.
— Спрашивай, — слышу я после десяти минут тишины. Его голос теперь не играет, он ровный и серьезный. Он не дрожит, пытаясь создать иллюзию легкости. — я отвечу на них.
— Правду?
— Да.
— Хорошо. Как ты оказался на службе у Ксандера? Разве ты не знаешь, что он за человек?!
— Знаю. Он уничтожил все наше поселение. Всех, кого я знал. Я месяцами видел лишь стены камеры. Одиночество, осознание тупика и ненужности.
— Ненужность? — цепляюсь я за это слово.
— Да. Таким как я и твой отец нет места в мире простых людей. Таким как ты.
— Я?
— А ты хочешь поспорить? Думаешь о себе как о человеке? — задевает за больное Петро. — Это глупо. И именно поэтому ты оказалась в этом дерьме. Ты пытаешься стать ближе к тем, кто никогда не приблизится к тебе. И твой отец это понимал раз прятался с тобой так долго от людей. Ты же сглупила.
Мои губы вытягиваются в тонкую линию и руки едва не крошат скамью.
— Ты согласился работать на него?
— Согласился.
— И что, работаешь на парня, который мечтает поработить мир с помощью универсальных солдат? — поворачиваю я к нему голову. Петро тоже смотрит на меня. Я могу видеть его взгляд и то как он изучает меня.
— Лучше быть рядом с тем, кто закладывает бомбы и знать их расположение, чем вслепую метаться в ужасе, когда начнется заварушка. У тебя тоже появился такой шанс.
— Шанс… шанс… Какой к черту это шанс?! А?!
— Идеальный, — все таким же спокойным тоном отвечает мне Петро. — Но ты должна отрешиться от чувств, что вызывают у тебя люди. Забыть про них и научиться всему, что может понадобиться.
— Говоришь, что я должна не любить, не беспокоиться и не переживать?
— Верно. Ты хладная, а значит это в твоей природе.
— Я наполовину человек! — повышаю я голос. Петро тут же хватает меня и встряхивает, заставляя одуматься.
— Не забывай, где ты и успокойся! Ты думаешь лишь об одной половине, но забываешь про вторую.
— Нет. Это ты забываешь. Хотя не так, — мотаю я головой. — ты просто не думаешь о той половине, что есть в тебе. Той, где есть чувства.
Он не верит мне.
— Будут еще вопросы?
— Не знаю. В моей голове каша.
— Лучше всего это решается с помощью тренировок. Готова?
— Сейчас? — подскакиваю я с места.
— Именно. Ночь — это преимущество для таких как мы. И я готов тебе это показать. Идем? — протягивает он мне руку.
Я могу отказаться. Но мне интересно. Я решаюсь.
— Идем, — беру я его большую шершавую и мозолистую руку. Она сжимает мою и мы спешим к лесу.
Нам понадобиться выйти за застенки этого комплекса. Неужели, Петро настолько доверяют? И нас выпустят?
Ему доверяют.
Перед воротами он показывает пропуск и часовой отходит в сторону, давая беспрепятственно нам пройти мимо него. Когда я ровняюсь с ним, то часовой воротит лицо. Я противна ему.
Петро оказывается прав. Я чужая в мире людей. Нас не принимают.
Мы оказываемся на опушке леса, что поднимается вверх, окутывая горный массив.
Глава 15
— Ты на особом почете здесь? — едва успеваю я пробираться мимо стволов деревьев и подниматься все дальше и дальше в гору.
— Не я, а ты.
— Я?
— Да. Ксандер дал всем особые распоряжения. Он очень хочет сделать тебя своим преданным солдатом. И он пойдет ради этого на многое.
— Ты стал откровеннее. Это тоже твой приказ? — спрашиваю я у него, отводя низкие ветки ели. Она хлестко одаряет меня ударами со спины, когда я прохожу мимо.
Петро хмыкает и продолжает путь наверх.
— Или я тебе просто понравилась? — разбирает меня от стресса и напряжения смех. Он больше похож на истерику, но Петро молча ждет, пока меня отпустит.
— Ты ошиблась в своих предположениях.
— Но…
— Во всех! Идем, — приводит он меня на ровную каменистую поверхность, что выходит к обрыву.
— Здесь?! — не могу поверить в это.
— Верно. Лучше всего тренировать захваты и подножки там, где опасность реальна. Так намного эффективнее, чем на ринге, где есть страховочные маты и ограждения. Готова? — кидает он мне эластичные повязки.
— Мы будем драться в метре от обрыва?
— Да. И если хочешь остаться здесь, а не полететь туда, то придется постараться. Покажи на что ты способна?
Он заматывает свои руки и проверяет шнуровку на ботинках. Мне приходится повторить за ним все действия. Я встаю в боевую стойку, отведя одну ногу назад, а руками прикрывают лицо.
— Начнем? — медленно как дикая кошка обходит меня Петро.
— Начнем! — подтверждаю я и тут же пропускаю удар в бок.
Меня опаляет болью и я сгибаюсь под ее тяжестью. Я заставляю себя забыть о боли и вновь готовлюсь к атаке.
— Ты глупа, если думаешь, что противник будет ждать, пока ты очухаешься. Удары нужно наносить молниеносно. Они должны литься как дождь. Тебе не нужна тактика защиты. Ты должна овладеть тактикой нападения.
— И как же я ей овладею, если ты будешь нападать на меня?
— Ксандер говорил о твоей уникальности. О силе, что пробуждается в тебе в порыве гнева. Давай, вперед! — разводит руки в сторону Петро, словно приглашая атаковать.
— Я не могу! Я н знаю как!
— Тогда, учись! А я помогу! — вновь идет в атаку он.
Следующий его удар более серьезный. Я едва могу увернуться. Но Петро не собирается останавливаться.
— Ты решил меня убить?! — кричу я ему, задыхаясь. Мне не хватает воздуха.
— Нет. Я хочу, чтобы ты смогла выжить. Как думаешь, — вновь проводит захват и я оказываюсь на холодной земле, прижатая его руками. — что сделает с тобой Ксандер, если ты не оправдаешь его надежд? — смотрит он серьезно на меня.
— Убьет.
— Правильно. А что он сделает с твоими близкими?
Мои глаза округляются. Он прав. Ксандер не оставит их в покое.
— Догадалась?
— Да.
— Тогда, ты должна заниматься и заниматься, пока не будет результат. Иначе, ты сделаешь хуже не только себе.
— А ты? — поднимаюсь я с земли. Петро отходит, но не сводит с меня глаз. Он следит за каждым моим движением.
