Я чувствую, что японские монахи, о которых вы говорите, не думают о подлинной практике. В теории то, что гнев не бывает благом, и то, что мы должны избавиться от всех привязанностей, верно. Но когда мы сталкиваемся с социальной несправедливостью на практике и должны решить, как с ней бороться, гнев не всегда плох, и нам не нужно бороться со своей привязанностью. В теории гнев плох, и мы должны избавиться от привязанностей, но на практике мы не можем полностью их отвергать. Нужно отличать теорию от практики.
Уэда: Слова о двух видах привязанности, которые Вы только что произнесли, открыли мне глаза. Меня всегда ставил в тупик вопрос о привязанности. Некоторые очень влиятельные японские буддийские монахи дзен, сингон и других школ, утверждают, что достигли просветления и больше не привязаны к материальным вещам, и поэтому их дорогие машины, часы Rolex, ночи, проведённые за выпивкой в компании гейш, и огромные состояния не проблема, ведь они ко всему этому не привязаны.
Любой человек сочтёт такое противоречие странным. Они оправдывают свои действия логикой преодоления привязанностей, которой учит буддизм. Поведение нескольких монахов оттолкнуло от буддизма многих японцев, заставив их считать буддизм пустой тратой времени.
Преодолеть привязанность не значит стать безразличным. Плохие привязанности необходимо отбросить, в то время как хорошие привязанности следует поддерживать во имя самосовершенствования.
Далай-лама: Согласно дзогчен, эзотерическому учению тибетского буддизма, в ходе религиозного обучения мы должны совершенствовать своё знание о том, как следует и как не следует действовать. Как вы сказали, эти монахи утверждают, что избавились от привязанностей, но при этом продолжают наслаждаться многими мирскими благами. Они якобы обладают внутренним пониманием, но их ошибочные действия говорят об обратном. Мы должны выражать своё внутреннее понимание на практике. Они утверждают, что обладают пониманием, но их действия говорят, что это понимание ложно.
„Мы должны отказаться от тех привязанностей, которые основаны на пристрастных взглядах…
Соблюдение обетов, виная, играющее в буддизме огромную роль, связано с множеством практических указаний. Дзен и другие «высшие» формы практики относятся к интеллектуальному пониманию более серьёзно, чем к физическому поведению в повседневной жизни, которое считают незначительным, поскольку оно относится к более низкому уровню существования. Мне кажется, в японских буддийских монастырях почти не уделяют внимания практике винаи. То же самое относится к тибетскому обществу. Многие старшие монахи, живущие в США, утверждают, что обрели глубинное понимание учений, и поскольку они выполняют практику очень высокого уровня, их поведение не имеет значения. Они ведут себя как обычные светские люди. Разумеется, с точки зрения буддийской практики человек, невзирая ни на какое внутреннее понимание, должен соблюдать обеты, так что подобное поведение свидетельствует о пренебрежении обетами.
Ценное желание непредвзятого сердца – это не та привязанность, которую нам следует отвергать.“
Уэда: Всё именно так, как Вы говорите. Поскольку в Японии духовности придаётся огромное значение, просветление выходит на первое место, и мы склонны не обращать внимания на поведение в повседневной жизни, ведь оно принадлежит более низкому уровню. Поведение тех монахов, о которых я рассказывал, больше говорит о том, что они за люди, чем о том, что такое японский буддизм. Но тот факт, что такие люди существуют и иногда обладают огромной властью в своих сообществах, отражает проблемы японского буддизма.
Разумеется, в Японии также есть множество монахов, заслуживающих искреннего уважения.
Далай-лама: Конечно.
Знание и практика
Далай-лама: В тибетских монастырях монахи часто изучают смысл сутр, но не пытаются усмирить свой ум с помощью практики. Они накапливают знания, но не применяют их на практике. С древних времён монахи в монастырях изучали сутры и в то же время знакомились с системой «Ламрим» [ «Большое руководство по этапам пути к пробуждению», написанное великим тибетским учёным монахом Цонкапой (1357–1419 гг.)], фокусом которого является успокоение ума и трансформация личности. Но в последнее время монахи уделяют больше внимания сутрам и пренебрегают «Ламримом». Это зависит от мастеров, которые их учат, однако великий мастер будет учить не только сутрам, но и методам самосовершенствования и успокоения ума. Если мастер передаёт лишь сухое знание, сколько бы сутр ни выучил его ученик, есть вероятность, что он останется таким же высокомерным, завистливым и невежественным, каким был прежде, и в его уме не будет мира. Это признаки человека, увлёкшегося изучением теории и не занимающегося практикой.
„Ум, который стремится к благим целям, таким как просветление, следует поддерживать, в то время как ум привязанностей, основанных на пристрастных взглядах, необходимо устранить.“
Уэда: Это так.
Далай-лама: Будда ясно говорил о том, что даже великое знание без спокойствия ума бесполезно. Цонкапа сочинил такую гатху четверостишие: «Если некто прослушал множество учений, но сердце его не спокойно, значит, он не применял их на практике». Получая учения от мастера, мы должны не только воспринимать их на интеллектуальном уровне, но и впустить в своё сердце и использовать для успокоения ума. В тибетских монастырях монахи не только читают сутры, но и изучают «Ламрим», так что они хранят смысл сутр в своих сердцах и используют его, чтобы направить свой ум на благой путь.
Модернизация или вера
Уэда: Традиционное буддийское знание до сих пор передавалось от мастера ученику, причём мастер был внимателен к каждому этапу обучения и духовного роста подопечного и передавал только те знания и практики, которые соответствовали уровню развития ученика. С древних времён буддийское знание с большой гибкостью передавалось от мастера ученику. В Японии некоторые утверждают, что буддийское знание не должно передаваться в формальной и обезличенной обстановке, где оно может быть неправильно интерпретировано, например в университетах, вне контекста отношений мастера и ученика.
Далай-лама: В Тибете некоторые монастыри тоже начинают напоминать университеты. Некоторые даже стали называться университетами. Конечно, в их программы изучения буддизма входят индивидуальные курсы, которые обычно предусматриваются всеми университетами, но различие между этими учреждениями и обычными университетами заключается в том, что ученики должны трансформировать собственное сердце через учения «Ламрима». В них ясно говорится о том, какое поведение следует принять, а какое – отвергнуть. Подобные учреждения называют себя университетами, но их подход отличается от университетского.
Однако тибетцы, находящиеся в изгнании в Индии, проходят через обычную образовательную систему, и после завершения светского образования всё меньше молодых людей идёт в монастыри. (Обращается к геше Дордже Дамдулу.) Молодые люди, которые только что прибыли из Тибета и ещё не осведомлены о такой ситуации, возможно, по-прежнему идут в монастыри. Как вам кажется?
