Перисты полосовали городок вдоль и поперек, однако количество конкуров не убывало. Тихон раздал задания экипажам и переключил радар на инфракрасный спектр – примерно четыреста теплокровных особей. Работы хватит всем.
Безволосый конкур в фиолетовой накидке несся так быстро, что Тихон ему позавидовал. Прошло уже больше пяти минут, а трехногий до сих пор не выдохся, лишь оглядываться стал все чаще и чаще. Он крепко прижимал к груди два каких-то свертка, и, хотя они мешали бежать, избавиться от них он не торопился.
– Что там – деньги или продукты? – спросил Тихон у Филиппа. – Какие предположения?
– Не знаю, – буркнул тот. Операция против мирного населения по-прежнему вызывала в нем протест.
– Для того, чтоб эти мирные здесь расположились, другие, не очень мирные, истребили целую колонию наших, – назидательно проговорил Тихон, но Филипп вступать в дискуссию не пожелал.
Колонист еще раз обернулся и, напоровшись на спутанные стебли травы, выронил один из мешков. На морде конкура отразился неподдельный ужас, и Тихон всерьез заинтересовался его ношей. Чтобы так огорчиться, нужно потерять нечто особенное. Конкур неожиданно остановился и бросился назад, к свертку.
Расстояние между танком и упавшим кульком стремительно сокращалось, но трехногий все же предпринял отчаянную попытку спасти свое добро. Подыгрывая, Тихон затормозил, и конкур успел выхватить мешок из-под самого трака. При этом в его глазах блеснуло что-то вроде благодарности, так, во всяком случае, Тихону показалось.
– Эй, стрелок, не спи!
– Я же сказал: не буду, – упрямо заявил Филипп.
– Обуза, вот ты кто, – укорил Тихон, чуть прибавляя скорости.
На такую прыть конкур был не способен. Заостренный край брони неумолимо приближался и наконец стал подталкивать его в спину. Тварь с опозданием сообразила, что можно было попробовать свернуть, но теперь этот шанс остался позади – Тихон вел ее ровно посередине, и на лишний шаг в сторону требовалась далеко не лишняя секунда.
– Ладно, побаловались, – сказал он и, дав волю рвущемуся двигателю, отправил трехногого под днище.
Снизу раздался короткий крик, окрашенный обертонами, похожими на писки котят, но машина была уже далеко. Тихон заметил несущуюся толпу и нацелился в самый центр.
– По-моему, ты не одного прикончил, – сдавленно проговорил Филипп.
– Как это?
– Их там несколько было.
Тихон мельком взглянул на красную кашу, размазанную по траве, – подробностей было не разглядеть.
– Я пока еще в своем уме. Откуда остальные могли взяться?
Филипп опять промолчал, возразить ему было нечего. Тихон захотел еще раз слазить ему в душу, но передумал. То, что в ней творилось, он представлял и так. Сознание стрелка утратило ядро, вокруг которого вертелась его вселенная, – любимую занозу. Теперь оно в срочном порядке подыскивало альтернативу. Нечистая совесть – такой же действенный мотиватор, как и маленький пенис. Для деструктивной личности все едино, был бы только повод. Такие люди рождаются с установкой на страдание, а всякие там случаи из жизни – это лишь мишура.
Тихон поразился своим познаниям из области психологии, но скоро обнаружил, что копается в закрытом разделе энциклопедии. Там было еще много такого, что на досуге могло бы развлечь, но сейчас его волновали совсем другие вопросы.
– Приказываю открыть огонь, – жестко произнес он.
– На каком основании? – спросил Филипп, борясь с желанием подчиниться.
– На таком, что я здесь главный.
– Главный по чему? По убийствам?
Капризничает, умиротворенно подумал Тихон. Воспитывает в себе новую боль, взамен старой. Это хорошо. Пусть воспитывает. Может, из Филиппа что-нибудь и получится.
Отряд медленно продвигался от окраин к центру. Семь машин раскидывали вокруг голубой огонь, и только Тихон да танк с поврежденными орудиями вынуждены были довольствоваться ролью катков.
Колонисты не успели разбежаться, и Тихон влетел в самую гущу. К отрывистым крикам добавились скрежет и хруст. На траки намоталось что-то эластичное, и ему пришлось повертеться, счищая какую-то скользкую гадость.
Уцелевшие конкуры ринулись в один проулок. Дома там стояли тесно, и на всех места не хватало. Возникла свалка, наиболее хилые оказались на земле, и сородичи затоптали их не хуже, чем танки.
Сейчас они особенно напоминали стадо. Многие тащили по одному, а то и по два свертка, в которых угадывалось слабое шевеление. Домашние животные? Странное единство вкусов, да еще и редкостная сентиментальность. Тихон не видел, чтобы кто-нибудь оставил кулек в покое и занялся спасением собственное персоны, хотя простая логика подсказывала именно это.
Он свернул вслед за толпой и, снеся броней половину хижины, воткнулся в первые ряды. Пробуксовав, танк двинулся дальше, но улица сузилась настолько, что он начал цеплять постройки по обе стороны. Избы, слепленные из глины и высохших стеблей, осыпались, но скорость все же гасили. Колонистам удалось немного оторваться и, перейдя на панический галоп, они понеслись к тупику с овальным отверстием на уровне земли.
Тихон уже решил, что конкуры уйдут через лаз, но в этот момент торцевая стена рухнула лавиной пыли, и из-за нее показалась другая машина. Бешено заверещав, трехногие принялись карабкаться в боковые окна. Чтобы скоординировать действия, танками даже не пришлось выходить на связь: оба приняли правее и поехали навстречу прямо по хибарам. Крыши из дерна и еще какой-то дряни с треском обваливались внутрь, если под обломками кому-то и удавалось спастись, то лишь до тех пор, пока сверху не проедут тяжелые траки.
Разворотив последний дом в переулке, Тихон обнаружил, что города уже нет. За пробитой стеной разворачивалась панорама из серых руин. Кое-где торчали одинокие углы с косыми навесами крыш, местами сохранились даже целые дома, выдержавшие сквозной проезд танка, но жизни в этих развалинах не было.
Некоторые колонисты все-таки сумели выбраться за пределы поселения и, обессилев от гонки, вяло плелись в разные стороны. Такими занимался специально назначенный Владом перист. Птица с обманчивой неторопливостью перелетала от одной букашки к другой и педантично их склевывала. При двадцатикратном увеличении было хорошо видно, как после каждого виража в бурьян падают извивающиеся обрубки. Еще два периста азартно дожигали пустые жилища, остальные двое куда-то сгинули.
– Молодцы, тараны!
– Кто говорит?
– Башни вверх, земноводные! Совсем в небо смотреть разучились!
Низко над головой пронесся одинокий перехватчик-истребитель. Влад.
– Это было красиво, – похвалил он. – Впервые жалею, что я не танк.
– Ты где был?
– О! Ты и меня, начальник, решил в оборот взять? А был я неподалеку. А что там нашел, словами не передать. В общем, такой же населенный пункт, только раза в три больше.
