Владимир покачал головой – не то с восхищением, не то с укором.
– Таких, как ты, на кладбище не хоронят, – сказал он.
– Нас кладут в пирамиды, – отозвался Андрей. – Вместе с бухлом и рабынями.
– У дороги вас зарывают. Как всех самоубийц.
– Предрассудки. Давай лучше о таксе договоримся. Километр – штука. Годится? Если нет, у остановки высажу.
– Какая «штука»? – оторопел Серый.
– Тыщща. Рублей или долларов. Или драхм. Харя, башня, зверушка – мне все равно, что нарисовано. Главное, цифирь: одна палка, три нуля. За каждый километр. – Андрей покосился на панель. – Уже пятнашка набежала, ты в курсе?
– О чем ты, убогий? Я, может быть, жизнь тебе подарю, а ты про деньги. Э, да ты пьян?!
– Сто граммулек притупляют чувство вины. Двести вообще снимают эту проблему.
Андрею категорически не нравилось то, что он говорит, но роль, навязанная ситуацией, вернее Канунниковым, ничего другого не оставляла. По мнению майора, шансы на сближение с Володей Серым имел лишь нетрезвый психопат на краденой тачке.
«Нет, про психа я додумал самостоятельно, – признался себе Андрей. – Поменять бы амплуа… Да поздно уже, поздно».
– Так что с оплатой? – спросил он, развивая образ мелкого и к тому же неуравновешенного преступника. – Вы кассу-то взяли, или порожняком соскочили? А то… – он кивнул на зеркало, в котором опять вспыхнули две пары желтых раскосых фар.
– Пропащая твоя душа, – вздохнул Серый.
Справа проносились квадратные бетонные плиты – то взлетая, то зарываясь в грунт. Трамвайные пути сделали ровными, а о мостовой никто не позаботился. Улица сузилась до трех рядов и пошла волнами: вверх-вниз, вверх-вниз – чем дальше, тем круче. На противоположной стороне громоздились какие-то ангары, с виду заброшенные.
«Шевроле» снова догоняли. Несчастный «Фольксваген» подпрыгивал на горбах-трамплинах, и Андрей с ужасом ожидал момента, когда у машины рассыплется ходовая.
– Ты настолько нуждаешься в деньгах, что готов идти на преступление? – спросил Владимир, вновь поднимая автомат.
– Идти не готов, – отозвался Андрей. – Я обычно езжу.
– Держи ровно, не виляй, у меня последний рожок.
– Все равно мажешь.
– Я по колесам. А ты предлагаешь убивать полицейских?
– Ничего я не предлагаю. Я заложник, мне вообще…
Андрей осекся: «Фольксваген» преодолел очередную горку, и впереди на спуске показались два грузовика. Вначале он подумал, что они разъезжаются, хотя и слишком медленно, однако это была иллюзия. Фургоны стояли на месте, почти вплотную – как раз напротив склада. Между кузовом и ангаром оставался просвет метра в полтора. До ограды было больше, но не намного.
«Прямо вдоль путей, не сворачивая», – вспомнил Андрей слова Канунникова. Здесь и свернуть-то было негде, от перекрестка шла пустынная улица без пешеходных дорожек. Майор сам направил его сюда. Он же дал ключи от «Фольксвагена». Он же поставил на дороге две фуры – нормальные водители и в бреду так не запаркуются. Майор, майор, это все он. Либо решил, что Андрею пора в гроб, либо… как следует промерил расстояние. «Фольксваген» у забора проскочит, «Шевроле» – нет. По крайней мере, в это хотелось верить.
«Только не мозги, – мелькнула бесцветная мысль, – остальное заживет».
Андрей нажал «газ» до упора и выровнял руль. Под уклон машина побежала еще веселей, стрелка спидометра отошла вправо и замерла: конец шкалы.
«И с чего это ты, Коля, взял, что я тут впишусь? – подумал Андрей, совсем уже отстраненно. – Пять лет без практики. Да я и раньше-то ассом не был. Мозги… Только бы не мозги. А вот интересно: если ноги вместе с жопой оторвет, новое скоро повырастает?»
Владимир сообразил, к какому маневру он готовится, и бросил сквозь зубы:
– Не сметь!
Андрей топнул ногой, но педаль и так была уже на полу. Бетонные плиты, приблизившись к окнам, слились в сплошную стену, навстречу несся чумазый зад фуры с табличкой «long vehicle». Андрею отчего-то стало тепло и покойно, он словно сидел внутри симулятора и наблюдал происходящее на экранах: вот они влетают в проем – медленно, пока лишь капотом, идут впритирку, теряют оба зеркала, дальше двери, самое широкое место, краску сдирает, как наждаком, Канунников, скотина, мог бы дать больше запаса, а он действительно сантиметры кроил, не все дома у человека, ведь если бы «Шевроле» в такую щель и пролезли, то не стали бы они ломиться на всей скорости, это же безумие, безумие…
Грохот превратился в пронзительный скрип и внезапно утих – фургоны были далеко позади, на дороге неожиданно возник перекресток и новая стация. Тумба под светящимся козырьком была раскрашена под пачку бутербродного масла, она и вывела Андрея из ступора.
– Влево, влево! – кричал ему Серый.
Андрей повернул, сбил крылом какие-то ящики, разметал стулья у кафе и с трудом вернулся на мостовую.
– Теперь направо. – Владимир оглянулся, утер лоб и достал телефон. – Кот, это я. Скоро будем на точке «семнадцать». Катюха ранена, позаботься там… Что?.. Да, серьезно, и очень. Все, давай. – Спрятав трубку, он посмотрел на девушку и убрал ей с лица волосы. – Катя? Катька… Вон там направо. Слышишь, нет?!
– Слышу, – ответил Андрей. – Деньги будут?
– В большом количестве. И не гони так! Либо мы ушли, либо уже не уйдем. Ты, вообще, откуда сорвался, из какого цирка?
– Медведи на велосипеде.
– Лихой.
– У нас в шапито все такие. Я младшенький.
– Не дерзи. Налево.
Андрей механически выполнял указания, пока не въехал во двор за большим магазином. Он приготовился ждать, но спустя несколько секунд из глубокой тени выкатился минивэн с огромной пластмассовой пиццей наверху. Следом за ним появились двое мужчин – молодых, рослых, вооруженных.
– Серый, у тебя что?!
– Ерунда, кость цела. Вот Катюха… не знаю.
Второй незнакомец помахал Андрею пистолетом. Тот покорно вылез и положил руки на крышу машины. Правую дверь заклинило, и, пока Серый выбивал ее ногой, девушку перенесли в микроавтобус. Вскоре оттуда показался еще один мужчина, постарше, с обвислыми усами.
– Ты посмотрел? – спросил у него Владимир.
– Посмотрел, – упавшим голосом произнес тот. – Серый… ты сейчас для нее можешь больше сделать, чем я.
– В смысле?
– Надо молиться. А с этим чудом что решать?
Владимир задумался.
– Катя еще жива? – торопливо спросил Андрей.
– Тебе какое дело? – прорычал Серый.
– Жива или нет? – повторил он, обращаясь к усатому.
Тот взглянул на Владимира и пожал плечами:
– Жива, но…
