– Мы обдумали ваш приказ. Мы согласны. Теперь мы – свободные. И люди. И можем идти куда угодно.
Иван почувствовал в душе крошечный, с комариный укус, укол обиды, что все произошло так быстро, что они с лету приняли предложение Серафимы покинуть их, что даже не сказали ни «спасибо», ни «до свиданья», ни «приятно было познакомиться», или наоборот «чтоб вам всем повылазило», но тут же с возмущением поспешил отогнать от себя это мелочное чувство.
После всего, что с ними сделали, они имели на это право. И кто он им такой, чтобы держаться за него, как баба за ступу? Надо просто пожелать им удачи в мирной жизни, они ее заслужили. И это он должен сказать им «спасибо». Им его благодарить не за что.
После дележа припасов и одеял, группа содействия обороне Лукоморска погрузилась на Масдая, помахала руками остающимся на земле, утерла слезу
[45]
и поднялась в полуденное небо над тихой осенней страной Великого Октября.
Серафима и Находка свалили свою часть пожиток на Иванушку, и отряд особого назначения, несколько скомканно попрощавшись с умрунами и пожелав им всего наилучшего в новой жизни, выступил в путь. И прошел приблизительно пять шагов перед тем, как остановиться и оглянуться.
Беда – в полном составе – строевым шагом – следовала за ними.
Путешественники снова отвернулись и пошли дальше.
– Я думаю, им просто с нами в одну сторону, – пожав плечами, вполголоса заметила Серафима супругу. – Дойдут до деревни или реки, или куда они собрались, и отстанут…
Но, похоже, ее голос прозвучал недостаточно тихо, потому что из-за их спин тут же долетел уверенный ответ:
– И не надейтесь.
– Нам не в одну сторону. Нам по пути.
– Куда вы – туда и мы.
– Вы же сами сказали, что мы теперь свободные люди и можем делать все, что хотим?
– Вот мы и делаем.
– И, кстати, нам надо спешить.
– Поэтому мы предлагаем бежать…
– И нести вас на руках.
– Лука – Иван, Прохор – ее величество Елена Прекрасная Серафима… – скомандовал Кондрат.
– Зовите меня просто Серафима…
– …я понесу Находку, а остальные разбирают вещи. Раз-два-взяли!
– Вперед – бегом – арш!!!..
* * *
Костей медленно ехал по лесной дороге на черном коне во главе огромного неповоротливого войска, сжав в ниточку бесцветные губы и напряженно втянув в тощие плечи увенчанную рогатым шлемом голову. Бессильная злость кипела в нем, как лава в глубине земной коры, плотоядно булькая, огненно пузырясь и раскаляясь добела. Такая если и вырывается когда-либо на Белый Свет, то только в виде катаклизма, для измерения мощности которого срочно приходится изобретать новую шкалу, где за нулевую точку отсчета берется десять баллов старой.
Вот уже десять дней, как почти всё, что задумано, шло наперекосяк.
Первый предупреждающий удар нанесло исчезновение этого самоуверенного идиота Чернослова, очевидно, умудрившегося дать себя убить в самый разгар их секретной кампании.
Вторым тревожным звонком стала пропажа царицы Елены вместе с женским угодником болваном Атасом, двумя сержантами и тремя десятками умрунов через три дня после отъезда из замка. Это немыслимо!!!.. Тридцать три отборных головореза не пропадают просто так, на ровном месте, словно дети, заблудившиеся в лесу!!! Даже Змея не смогла их найти! А ведь она дважды осмотрела всю дорогу и окрестности, но кроме брошенных лошадей и кареты не обнаружила ничего! Ровным счетом! Ни одной живой… и неживой души! Как в воду канули!.. Если бы речь шла не об умрунах, можно было бы подумать, что произошло повальное дезертирство! Конечно, оставался еще один вариант, самый отвратительно-вероятный: негодяй Атас положил глаз на жену и решил рискнуть гневом мужа…
При одной мысли об этом царь зашелся, бурля и брызжа беззвучной яростью, и окружавшие его полковники, капитаны и помощники-колдуны, в которых чувство самосохранения одной левой завалило на обе лопатки субординацию и страх перед возможными последствиями их неприглядных действий, прыснули от него в разные стороны под покров леса вместе со своими иноходцами.
Менее чувствительные или более ответственные не успели порадоваться своей стойкости и оценить преимущества нового положения при дворе: через мгновение тусклый осенний день померк во вспышке рубинового света, и царя окружило дымящееся смрадом пятно выжженной земли радиусом в три метра, покрытое печальными останками органического происхождения, не поддающимися идентификации ни в одной магической лаборатории Белого Света.
Костей фыркнул, угрюмо зыркнул единственным оком на притаившийся за вековыми дубами генштаб, те неохотно покинули свои укрытия и, приниженно пряча глаза и усердно делая вид, что ничего не произошло, снова присоединились к повелителю.
Опытный придворный знает, когда бежать, а когда не спасет и бегство. Естественный отбор, однако…
«Ладно, подумаю, что сделаю с Атасом, когда поймаю, потом, вечером, перед сном, для успокоения нервов», – решил Костей и вернулся мыслями к невеселому. То есть к Лукоморью.
Что-то здесь было не так.
Смерть Чернослова, безусловно, расстроила его планы по бескровному завоеванию этой тупой жирной страны, но не изменила их цели: господства сначала над ней, а потом над всем Белым Светом. Они посмели убить его помощника… что ж. Пусть им же будет хуже. Они могли отделаться несколькими тысячами убитых в бутафорском сражении – теперь счет у них пойдет на десятки и сотни тысяч в настоящем… Но ведь и вторжение на их территорию уже идет наперекосяк!
Во-первых, пограничные разъезды на границе с Сабрумайским княжеством не подъехали к ним – они трусливо помаячили на горизонте и скрылись, спасая свои шкуры, даже не попытавшись узнать, кто они и чего им в их краях надо!
Конечно, он на их месте поступил бы точно так же, но где же хваленая лукоморская доблесть и отвага, где один против пятерых, которой они прожужжали все уши соседям, и на которую он так рассчитывал?
Из этого следует вывод, что или они любители приврать сверх меры, или…
Во-вторых, за те два с половиной дня, что его армия шла по степи, равнине, или полю, или как это у них называется, им попалось шесть деревень – и ни одного жителя! Но это не главное: жители могут проваливать хоть в Вамаяси, хоть в Узамбар, хоть к чупецкой бабушке, пока ему не понадобится пополнение армии… Но ведь дело в том, что они провалили туда вместе со всем скотом и припасами, на которые он, между прочим, тоже рассчитывал при планировании похода! А что не успели вывезти – пожгли! Включая собственные дома и даже сено! Как будто он не мог это сделать за них, закончив граб… то есть, ко… ка… кна… каф…
Костей, украдкой оглянувшись, выудил из седельной сумки маленький синий томик – единственную выжившую после пожара книжку из его библиотеки – и быстро залистал: конфедерация, конфитюр, конфликт, конформизм… конфискация.
