– Королевский… почтовый голубь… – точно всё еще не веря себе, медленно проговорил атлан. – Специально выведенная магами порода… очень малочисленная… Каждая птица стоит как взрослое дерево… Есть только у короля… Может отыскать любого человека в стране… даже если никогда его раньше не видел… и не знает места, где он живет…
– Как? – не понял отряг.
Фикус задумался.
– По запаху, может?
– Как собака? – недоверчиво выпятила губу царевна.
– А чем королевский голубь хуже какой-нибудь помоечной шавки? – обиделся лекарь. – В любой точке страны и даже за границей!
– С дуба падали листья ясеня… – присвистнул Кириан, и лютня его с тихим изумлением звякнула в такт словам хозяина.
– Но зачем королю присылать матери покойной кухарки волшебного голубя ценой в дуб? – в непонимании наморщил лоб Олаф.
– Которая после этого сбегает из дому, наложив на крыльцо заклятье?.. – продолжил менестрель.
Как не замедлил бы выразиться отсутствующий Ахмет, масло растерянности царевны можно было черпать ложкой оторопи и намазывать на лаваш недоумения.
– Вот бы знать… вот бы знать…
Голубая птица массового поражения была спущена с чердака в дом с приличествующей ее стоимости церемонностью. Поискав глазами вокруг и не найдя, куда бы можно было поставить просторную клетку, незваные гости вернулись на кухню, она же прихожая, отодвинули на край стола тарелки с недоеденным то ли обедом, то ли завтраком, и водрузили птицу на усеянную крошками столешницу.
– А разговаривать, часом, он не умеет? – глянул с надеждой сначала на голубя, потом на атлана менестрель.
– Н-не думаю… – без особого убеждения пробормотал окончательно растерявшийся медик.
– Хотя при его цене мог бы не только говорить, но и пирожки жарить, и на скрипке играть, и крестиком вышивать, – заметила Сенька.
Птичка, похоже, соображений царевны не разделяла, потому что коротко буркнула что-то себе под клюв и демонстративно повернулась к честной компании тылом.
При ближайшем рассмотрении выяснилось, что к лапке голубя был прикреплен небольшой цилиндрический футлярчик – увы, пустой.
– Значит, он письмо сюда принес, – глубокомысленно почесал подбородок отряг. – Которое старушка достала, прочитала…
– И убежала, – снова добавил Кириан. – Предварительно превратившись в ведьму.
– А может, ведьма уже была с ней? – Сенька кивнула на задвинутый к стене ассортимент тарелок. – Для одного человека – многовато.
– И они вместе убежали? – уточнил бард.
– Может, вместе. Может, по отдельности… – вздохнула царевна. – Главный вопрос теперь в том, вернется ли бабулька обратно…
– А если вернется, то когда, – резонно подытожил конунг. – Нам ждать недосуг.
– Хм-м-м… – хмуро скрестила руки на груди Серафима, обдумывая возможные варианты развития событий – один другого кислее.
Вдруг глаза Кириана зажглись.
– Слушай, Фикус!
– Да, музыкант? – настороженно покосился на него лекарь.
– А ты умеешь этими птичками пользоваться? – бард ткнул пальцем в голубя, апатично восседавшего на жердочке, словно происходящее вокруг его совсем не касалось.
– Нет, – покачал головой атлан. – Этим занимается исключительно королевский голубятник, волшебник, перенявший секреты ремесла у своего учителя лично. Да я и не думаю, чтобы почтовые голуби стали слушаться простого человека…
– Жалко, – поджав губы, хмыкнул менестрель. – Значит, отправить его с запиской к Вишне или Груше не удастся…
– И что теперь делать будем? – вопросительно пробасил отряг.
– Как всегда в таких случаях, – вздохнула Сенька, – поступим предельно тупо.
– Это как?
– Пойду, поговорю с соседями. Ждите меня… ну, скажем, на том же углу: в дом вернуться без наших переодеваний я все равно не смогу. Да и зачем?
– Осмелюсь предложить вашему величеству и вашему высочеству встретиться в трактире, – услужливо произнес знахарь. – Направо, в двух кварталах отсюда, на углу этой улицы и Большой Торговой. «Скелет в шкафу».
– Замечательное название! – хмыкнул Кириан, и глаза его впервые за весь день радостно заблестели.
[41]
Оживился и Олаф:
– А пирогами там кормят?
– Что закажете, ваше величество, тем и кормят.
– Первая хорошая новость за сутки! – расцвел было конунг, но почти сразу же осекся смущенно. – Слушай, Сим, если хочешь, мы можем пойти говорить с соседями вместе с тобой!
– Если они окажутся не слишком разговорчивыми, я намекну им, что ты тоже хотел заскочить пообщаться, – дрогнули губы Серафимы в шкодной улыбке, но тут же снова поджались и напряглись.
– Что случилось? – заметил и забеспокоился рыжий воин.
Но ее ответ был обращен к придворному знахарю.
– Мастер Фикус… а Груша когда-нибудь вообще держала в доме птиц?
– Что? – встрепенулся, точно испуганный селезень, доктор, вырванный обращением откуда-то из глубин своих мыслей. – Птиц?.. А-а, нет, что вы, ваше высочество. Собака у ней была, большая, рыжая такая, одноглазая, злющая… а птиц не было. А отчего вы спросили?
Царевна окинула критическим взором ажурное сооружение из медной проволоки, прикидывая, не могла ли строгая бабка помещать туда в качестве наказания разбушевавшуюся псину, но отмела это предположение как вивисекторское изначально и вздохнула.
– А оттого, мастер Фикус, что если волшебные голуби, кроме писем, не носят с собой еще и клетки…
– Старушка могла ее купить на любой барахолке, – возразил бард.
– Вот именно, – поправила меч Сенька и шагнула к двери. – Могла – и купила. Но это означает, если я хоть что-то соображаю, что случайное письмо у нас на глазах превращается в регулярную переписку.
– С каждой минутой становится всё яснее и яснее… – пробормотал отряг, страдальчески морща лоб в попытке выжать из их ситуации хоть каплю смысла или логики. – И, кстати, собаку-то как раз я во дворе не заприметил.
– Погулять удрала? – пожал плечами Кириан, вспомнив собачьи сообщества, рыскающие по улицам в поисках еды и развлечений, представил одно из них, возглавляемое большой рыжей злобной псиной, увидевшей, как из дверей ее дома появляются непонятно кто…
– Когда будем выходить, ты, Олаф, первым иди, – хмуро проговорил миннезингер.
– Почему? – удивленно глянул конунг.
