– Если он жив… – пробубнил Кириан.
– Твои пораженческие настроения заставляют меня кипеть, рвать и метать! – яростно зыркнула в его сторону гвентянка. – Сроду не встречала более вздорного и брюзгливого человека!
– Угу… брюзгливый и вздорный… это я… давайте познакомимся… – прошептал менестрель, исподтишка косясь на Анчара. Но рассслышал ли тот, осталось непонятным: взгляд лежащего на боку ренегата, хоть и затуманенный лихорадкой и болью, был устремлен к горизонту, лицо сосредоточено и хмуро.
– И всё равно я не понимаю, как мы в этой прорве камня найдем одного маленького человечка, будь он хоть трижды магом, – недовольно прошелестел Масдай, – даже если ориентироваться на тучу. Она, вон, полнеба заняла!
– А я полагаю, что нет нужды возмущать гладь пруда уверенности рябью сомнений, о быстролётное чудо шатт-аль-шейхской магии! – успокаивающе развел пухлые ладони Ахмет. – Ибо кажется мне, что премудрый Адалет, будучи несравненным не только по силе волшебства своего, но и дальновидности, непременно даст нам какой-нибудь знак, чтобы мы могли отыскать его!
– Твоя вера в прозорливость этого старого баламута делает честь, скорее, тебе, чем ему, – проворчал ковер. – Готов поставить все свои кисти против выводка моли, что он полагает, будто стоит лишь ткнуть пальцем в карту…
Что произойдет, по мнению Масдая, если кто-либо из имеющих пальцы ткнет ими в не имеющуюся у них карту, так и осталось невыясненным, потому что именно в эту секунду Серафима выбросила вперед руку с вытянутым указательным пальцем и обрадованно завопила:
– Вижу знак!!!
– Где?! – позабыв про рассуждения, ее спутники метнулись глядеть в ту сторону, куда указывала царевна.
– Вон там, прямо по курсу!!!
С первого взгляда различить что-либо на фоне свинцовой тучи, нечистым пятном расплывшейся по горизонту было невозможно. Но стоило приглядеться подольше и повнимательней,
[123]
как на темно-сером поле удавалось рассмотреть почти такое же расплывчатое светло-черное пятно.
– Что это? Еще одна туча? – недоуменно глянул на Серафиму отряг.
Та пожала плечами,
[124]
но задумалась.
– Похоже… на дым пожарища, – первым предположил Ахмет.
– Похоже, – чуть поколебавшись, согласился Иванушка. – Но чему там гореть?
– Чему вообще в этой стране гореть? – хмыкнул волшебник.
– Но если там знак Адалета, то это магия! – осенило принцессу. – Он подает нам сигнал магическим дымом, чтобы мы увидели его издалека и летели туда!
– Ну вот видите! – просиял калиф. – Верблюды наших сомнений, миновав пустыню неверия, достигли оазиса надежды, чтобы испить из озера убежденности! Премудрый Адалет позаботился о том, чтобы мы не плутали среди этих, несомненно, красочных, но абсолютно одинаковых вершин!
– И теперь мы все узнаем, что такое плато! – оптимистично продолжила гвентянка – коренная обитательница равнин.
[125]
– Плато?.. – лукоморцы и отряг обменялись недоуменными взглядами. – Причем тут плато?
– Там, скорее, какая-то пропасть.
– Но погодите… я думала… Адалет ведь говорил вам, если я ничего не путаю, что Гаурдак восстанет на каком-то плато? – обеспокоенно повернулась к друзьям Эссельте.
– На плато? – нахмурился, вспоминая, Иван. – Да… Кажется, да.
– Но, может, он просто обозначил место встречи! – предположил Ахмет. – Мы заберем его здесь и полетим дальше вместе!
– Или сделал новый расчет и внес небольшую поправку, – усмехнувшись, добавила царевна. – А ведь могло быть гораздо хуже. Могло быть не ущелье здесь и сейчас, а вершина подводной скалы в центре океана на другом конце Белого Света и через десять лет.
– И да устыдятся маловерные! – победно глянул на супругу лукоморец, цитируя классика.
– Масдай, скорей! – восторженно сжала кулачки принцесса. – Мы нашли его! Нашли!
– Премудрый Сулейман, наконец-то! – воздел очи и руки горе калиф.
– Мы успели!
– Быстрей к нему!
– Вот он обрадуется!..
И ковер, повинуясь не столько просьбе пассажиров, сколько своему собственному желанию, рванул вперед так, что люди посыпались друг на друга под громкое радостное уханье и хохот.
И одинокое «А если там ренегаты?» Агафона, произнесенное лишь из чувства противоречия, услышано было только Анчаром.
Атлан обеспокоенно завозился и застонал, неуклюже пытаясь то ли сесть, то ли свалиться за борт, и Кириан, назначенный опекуном раненого мага на время пути, растерянно замер, не зная, помогать ему или держать и не пущать.
– Адалет, Адалет! Мы здесь! – отряг вскочил, выхватил из-за спины топор и замахал им как флагом в знак приветствия. – Мы успели, клянусь Старкадом!!!
Нестройные, но дружные крики и свист грянули аккомпанементом его словам, и Олаф, не в силах больше сдерживать бушующие в груди эмоции, взревел как атакующий гиперпотам:
– Мьёлнир, Мьёлнир, Мьёлнир!!!..
Масдай снисходительно фыркнул и буркнул:
– Если не хочешь оказаться там вперед всех, то сядь, снижаемся.
Конунг фыркнул в ответ – не менее снисходительно – но совету последовал.
И в следующее мгновение огненный шар, вырвавшийся из ущелья, просвистел там, где только что была его голова.
– Ч-что это?.. – разделяя секунды всеобщего замешательства, калиф ошеломленно уставился на сыплющий искрами снаряд.
– Ренегаты!!! – опомнился первым Агафон и, предусмотрительно не поднимаясь с коленок, кинулся вперед, чтобы встретить врага лицом к лицу.
В этот момент ковер резко затормозил, крутанулся несколько раз вокруг своей оси по восходящей, сбивая с курса и с панталыку оказавшийся самонаводящимся шар. Пассажиры повалились друг на друга, демонстрируя в полном объеме эффект домино, его премудрие хлопнулся набок, покатился к краю и затормозил в последний момент лишь о запасной арсенал Олафа. Связка топоров, поддавшись под натиском, кувырком отправилась к земле. Агафон же, потеряв инерцию, но приобретя обширный синяк на боку,
[126]
уткнулся носом в пыльный ворс и испуганно застыл, чувствуя как левая его половина летит не на Масдае а параллельным с ним курсом.
