– А кто будет тут командовать, станет превращать нитки в веревки сам, – ворчливо промычал студиозус, бережно, словно спящую гадюку, положил розовые волокна на сидение единственной не призванной в ополчение табуретки и сделал шаг назад, закатывая рукава. – На всякий случай отойдите, ладно?
Наблюдатели пренебрежительно хмыкнули: знаем мы эти ваши чародейские трюки для отвода глаз – «слабонервных просим покинуть помещение»!
И напрасно. Потому что после никто из них не смог пожаловаться, что его не предупреждали.
Скривившись и прищурившись так, будто пытался выиграть приз ежегодной ярмарки за самую страшную рожу, его премудрие торопливо сквозь зубы затараторил описание заклинания, заученного в прошлом семестре к дифзачету по прикладной трансформации текстильных материалов, который, если останется в живых, пересдавать четвертый раз придется уже этой осенью:
– Лестница веревочная… Одна штука… Количество текстильного материала – от одной единицы до плюс бесконечности… Есть. Минимальная длина – четыре и семьдесят восемь сотых сантиметра… Есть. Зафиксировать прочно на противоположных концах строго горизонтального деревянного штыря… Угу. У меня тут столярная мастерская, куда не плюнь – попадешь в строго горизонтальный… Стоп. А если ее на бок перевернуть?
Табуретка была спешно обращена толстыми прямыми ножками к стене, и сбивчивый речитатив продолжился с новой скоростью:
– Заготовки зафиксировать прочно… Щаз. Пять сантиметров. На этих слоновьих ногах. Прочно зафиксирую, морским узлом завяжу два раза, и сбоку бантик организую. Вообще не думают, чего сочиняют, теоретики, через пень их да в коромысло!.. Ладно, так сойдет… главное, чтобы не упали…
Под это рационализаторское решение студиозус положил по ниточке на оба конца ближней к нему ножки, напряженно сморщился, словно считывая нечто с одного ему видимой шпаргалки, и забубнил дальше:
– Вокруг получившейся конструкции очистить пространство в радиусе одного метра от хромых на левые ноги старше семидесяти семи, беременных лысых и астрологов… – испытующий взгляд на сгрудившихся вокруг зрителей… – Для шерсти коэффициент Вишнера равен пяти, для льна – семи, для хлопка – тридцати трем, для базальтового волокна – пятнадцать… для шелка… среднее арифметическое… Для получения времени выдержки вторичного пасса в секундах умножаем на код времени суток… утро… девять и две…
– Но, по-моему, сейчас уже ближе к полудню… – неуверенно начал было де Шене, но тут чересчур мощный – и чересчур результативный – удар в дверь заставил содрогнуться доску, баррикаду и экспедиционный корпус в полном составе. Последние слова школяр договаривал уже сплошной скороговоркой, не различимой даже для специалиста, не говоря уже о простых болельщиках и случайных жертвах.
Последний залп торопливых сбивчивых слов – текста заклинания; завершающий пасс – словно ликующего тореадора перед поверженным быком – и проворный отскок назад, в объятья и на ногу принцессы…
– Смотри, куда идешь!!!
…торопливый маневр, рывок к окну, оглянуться недоуменно:
– А я не понял: чего вы все там стои…
Договорить студент не успел: оттуда, где мгновение назад мирно и скромно лежала украшенная двумя крохотными шелковинками табуретка, к высокому сводчатому потолку подобно фонтану взметнулось воздушное розовое облако чего-то легкого, почти прозрачного, больше всего напоминающего разматываемую на волокна сахарную вату. И не успели изумленные зрители охнуть, отойти или понять, что произошло, как летучая субстанция нежно опустилась на пол и стремительно принялась увеличиваться в объеме.
Уже через пару секунд невесомая с виду масса доходила им до пояса.
Застигнутая врасплох аудитория несколько запоздало попробовала эвакуироваться – но тщетно: все попытки стронуться с места заканчивались теперь в лучшем случае в полушаге от исходного места, на четвереньках и со слоем непрерывно размножающейся паутины над головой – клейкой как гудрон, прочной как проволока и запутанной, словно понятия Агафона о магии.
– К-кабуча… – схватился за голову и простонал волшебник. – Опять…
– Сделай что-нибудь!!! – проорал из стремительно разрастающихся шелковых дебрей Лесли. – Эта штука с места сдвинуться не дает! Как сквозь цемент идешь!
– Она… в нос лезет… и в рот… – в панике прокричала, силясь подняться с коленок, Грета. – Вдохнуть боязно!..
– И липнет ко всему! – пожаловалась тетушка принцессы. – Я чувствую себя мухой в тенетах паука!
– Ой… а паука тут нет? – раздался испуганный голос дочки бондаря. – Я пауков боюсь!
– Прекрати… это… немедленно!!! – донесся сердитый выкрик Изабеллы, адресованный то ли крестьянке, то ли студенту.
– Но вы сами… Но я не знаю… Но я же предупреждал… Но всегда так получалось… – попытался то ли оправдаться, то ли усугубить ситуацию Агафон. – То есть, не так… не совсем так… не всегда… Меньше… намного… Может, это зависит от количества присутствующих?… Наверняка должна быть какая-то формула…
– Высвободи нас! – придушенно и жалобно выкрикнула герцогиня.
– Но я не знаю, что де…
– Пожалуйста! – беспомощно взмолилась она, и студент, не привыкший слышать такое волшебное слово от представителя королевской семьи, от неожиданности согласился:
– Конечно, я попробую!
Он с сомнением вытянул из кармана палочку, подумал с секунду, повертел в руках, крякнул раздраженно, засунул бесполезный сейчас артефакт обратно, сосредоточился, наморщил лоб, взмахнул руками в серии энергичных пассов…
Паутина окрасилась в приятный сиреневый цвет, приобрела прозрачность первосортного осеннего тумана, и запутавшихся в ней людей стало не различить совсем.
– Оттенок… нас вполне… устраивал! – кипя от возмущения и ехидства, воскликнула принцесса.
– К-кабуча!.. – потерянно повторил единственное волшебное слово, которое его никогда не подводило, чародей. – Кабуча…
– Немедленно… убери эту… гадость… маг! – сипло потребовал шевалье. – Она точно… нас не пускает!.. И пытается… придушить!..
Кто-то из женщин натужно закашлялся.
– Но я только что пробовал!!! Я не могу!!! – отчаянно взвыл его премудрие и прижался задом к подоконнику. – Что-то при наложении заклинания пошло наперекосяк!!!
От него до стремительно увеличивающейся сиреневой горы несостоявшегося альпинистского снаряжения оставалось не больше полуметра. Розовые валенки, испуганно переминаясь с калоши на калошу и то и дело наступая ему на ноги, пугливо жались к стенке. В отчаянии волшебник бросил взгляд наружу: метров двадцать отвесной стены, выщербленное каменное парадное крыльцо, за ним – двор, погруженный в мутную лужу… Ни карнизов, ни лестниц, ни уступов…
– Что пошло наперекосяк?! – неистово взревел Люсьен за его спиной.
– Не знаю!!! – с жалким и отчаянным выражением лица обернулся студент, будто на строгого экзаменатора, увидел, что неудержимая паутина исподволь подступила едва не вплотную, и запрыгнул на подоконник. – Я не знаю!!!..
