– Чё звал? – подошёл Ксюхан.
– Ксюхан, можешь замутить такси?
– На хуя? – он, конечно же, как всегда, ничего не понял.
– Чтобы было до хуя!
– Чего ты истеришь-то?
– Да чтоб я увёз её из клуба, – пояснил я.
– Кого? А, ладно, сейчас сделаем, у входа стоят какие-то. А где твоя чикса?
– В толчке.
– Ну давай.
– Пасибо, чувак! Мы сейчас выйдем.
Ксюхан ушёл. Я заглянул в туалет, Елеанна продолжала стоять у зеркала. Я зашёл внутрь, надеясь, что там, кроме неё, никого нет.
– Елеанна, пойдём домой, – я подошёл к ней и обнял её.
– Я схожу с ума, – тихо произнесла девушка. – Что я делаю?
– Не знаю, – я пожал плечами. – Тупишь.
– У меня столько проблем, – продолжала девушка, не обращая на мои слова никакого внимания.
– Это мелочи, их можно легко решить, – я примерно представлял мысли в её голове.
– Нет, я не знаю – как, – она начала плакать.
– Я тебе помогу, – я взял её за руку.
Ну да, ну да. Я терпеть это не мог, мне было противно от этого, но это – переходный возраст, и никуда от него не деться. Я не хотел ничего говорить Елеанне, но объективно – в другой раз я бы поржал над её так называемыми проблемами и сказал бы ей, что это всё детский лепет на зелёной лужайке и ерунда по сравнению с мировой революцией. Ну правда же, ну что за хуйня? Кто-то смертельно болен, кто-то торчит кучу бабок крутому авторитету, кто-то инвалид, кто-то приговорён к смертной казни, кого-то вот-вот насмерть собьёт машина, кого-то изнасилуют, а кто-то вот прямо сейчас получает пизды и, возможно, даже в этом клубе и ещё более вероятно, от Ксюхана. Хотя он сейчас должен мне такси мутить. Не важно. В общем, на свете есть проблемы и посерьёзнее, и то люди их как-то умудряются решать.
Конечно, всё это никак не поможет Елеанне в её ситуации, но ведь, по сути, у неё сейчас только одна беда – отчисление, и то – беда с точки зрения потери времени, когда после восстановления снова придётся учиться на втором курсе. Всё остальное – это накручивание и раздувание. Как это ещё можно было назвать?
– Я в таком дерьме, – сказала Елеанна и опустила голову.
Как по команде, после слова «дерьмо» в какой-то из кабинок послышался слив воды.
– Блядь, Елеанна, не переигрывай и не усугубляй, пошли домой, решим твои проблемы и всё забудем! – я уже начинал раздражаться от этих подростковых депрессняков на пустом месте.
– Я не переигрываю! – она снова начала повышать голос.
– И не заводись, спокойнее, – я попытался её обнять.
Из крайней кабинки вышла девушка, удивлённо посмотрела сначала на меня, потом на Елеанну, подошла к зеркалу, поправила причёску и вышла, даже не помыв руки.
«Либо постеснялась меня, либо помыла руки в унитазе, либо свинья», – подумал я.
– Что ты вообще обо мне знаешь? – продолжила выступать Елеанна после паузы. – Кто ты такой вообще? – она меня оттолкнула.
– Что за цирк? – уж смотреть сценку из жизни трудного запутавшегося подростка в бабском толчке я не планировал и не собирался.
– Какой цирк? Ты вообще ничего обо мне не знаешь! – она начала кричать.
В туалет зашла другая девушка и посмотрела на меня с недоумением. Елеанна замолчала.
– Мы уходим, – сказал я зашедшей девушке, улыбнулся, схватил Елеанну за руку и потащил к двери.
Я бы, может, ещё бы поругался с Елеанной в женском туалете, но наблюдать, как красивые девушки не моют руки после всех своих женских (и не очень) дел для меня было противнее, чем наблюдать за процессом выполнения этих дел.
– Отпусти меня! – она стала вырываться. – Отвали!
Я силой вытащил её из туалета и снова наткнулся на Бруталика.
– Ксюхан уже ждёт, давайте быстрее.
– Идём, идём, – сказал я, насильно таща Елеанну.
– Я никуда не пойду, мне и здесь хорошо! – продолжала она упираться. – О! – тут она присмотрелась к Бруталику. – Снова будешь меня выгонять?
– Чего? – Бруталик её совсем не помнил.
– Ничего! Козёл!
– Хохо, – я слегка хихикнул, – Бруталик, не обращай внимания, это она мне. Сама козёл! Мы уже идём.
– Так вы знакомы? – Елеанна продолжала шуметь. – Значит, ты мне тогда врал?
– Я могу всё объяснить, – процитировал я реплику из всех фильмов про любовь.
– Не надо мне ничего объяснять! – так же блеснула знаниями мирового кинематографа девушка. – Ты специально всё тогда подстроил?
– Да какая уже разница? – я продолжал её тащить.
– Стой! – она выхватила руку. – Мне больно!
– Тогда иди сама.
– Я с тобой никуда не пойду!
– Ну вы идёте? – подал голос Бруталик.
– Да! – сказал я.
– Нет! – сказала Елеанна.
– Идёт! – ответил я за неё и снова потащил Елеанну к выходу.
– Пусти меня! Отстань! – кричала она.
И вот так она кричала и дёргалась, пытаясь вырваться, а я в сопровождении охранника и взглядов многих посетителей тащил её к выходу.
С трудом успокоив её и уговорив одеться, я вывел её на улицу.
– Чего так долго? – Ксюхан был разозлён. – Вон тот барыга, – он показал мне наше такси.
– Ага, – я повернулся к нему, – слушай, а не подогреешь меня ещё баблом на проезд? – я вдруг вспомнил, что даже не догадался взять с собой хоть сколько-нибудь и побежал быстрее в клуб на своих двоих, совсем не подумав о машине.
– Ну ты даёшь: мотор замути, филы на барыгу дай. Лоха, что ли, нашёл? – такой наглости от меня Ксюхан точно не ожидал в этот вечер, да и вообще – никогда не ожидал.
– Отдам хоть завтра, я сейчас совсем на голяках, я даже не знаю, сколько надо.
– Я договорился, он скинет, – Ксюхан полез в карман брюк и достал несколько денег. – На, тут хватит.
– Спасибо, чувак! Завтра отдам.
– Да забей, хуйня.
– Как скажешь. Ксюх, благодар тебе за всё! Увидимся.
– Бывай, ихтиандр.
Я пожал ему руку, развернулся и побежал к Елеанне, которая куда-то медленно шла. Я догнал её, развернул в сторону такси и посадил в машину. Потом залез сам, назвал таксисту свой адрес, и мы поехали.
– Как ты узнал, что я здесь? – опомнилась Елеанна, сидя на заднем сиденье. – Я ведь не говорила тебе, в каком я клубе.
– А… – я растерялся, я же был уверен, что она не задастся этим вопросом. – Мне позвонил знакомый, который тебя тут увидел, сказал, что ты танцуешь стриптиз.
