– Наш спецназ? – нахмурился Меранек. – Такого не может быть! Я бы знал о этой операции!
– Почти половина войск спецназа космодесанта вашей страны больше сорока лет служит не республике Трирроун, а Проекту.
– К сожалению, дварх-майор прав, господин генерал, – грустно вздохнул Ларен. – Тысячи офицеров разжалованы и пошли под суд с обвинением в государственной измене. Наше правительство не отдавало им приказа участвовать в этой бойне, они приняли в ней участие добровольно или по приказу флаг-генерала Фарстада.
– Какая сука… – скрипнул зубами Меранек. – Какая сука…
– А теперь посмотрите на деяния генерала Ренсига, – негромко сказал аарн. – Он был первым оккупационным комендантом той несчастной планеты.
Стена напротив превратилась в экран, на котором потекли страшные кадры. Спецназовцы космодесанта Трирроуна расстреливали толпы безоружных людей. Генерал Ренсиг зачитывал приказы, в каждом из которых то и дело звучало: «Расстрел! Расстрел! Расстрел!» И людей снова расстреливали. Концлагеря, переполненные живыми скелетами, заставили Меранека заскрипеть зубами.
Но страшнее всего оказалось даже не это. Страшнее всего оказался способ, которым оккупанты боролись с эпидемиями – они выжигали с орбиты целые города вместе со всем населением. И опять же по приказу генерала Амалера Верконио Ренсига. Когда экран погас, люди еще некоторое время сидели молча, пытаясь прийти в себя после увиденного. Эдди помотал головой и налил всем еще пива.
– И как, по-вашему, могут воспринять люди той планеты любого трирроунца? – спросил Барлик.
– Как палача… – с горечью ответил генерал, щека старика дергалась в нервном тике. – Благие! Да я же многих из этих ребят знал, нормальные ведь люди! Как у них совести на такое хватило?!
– Не знаю. Кстати, люди той планеты не сдались просто так, они открыли арсеналы распущенных недавно армий и десять лет сражались. Подождали пока основные корабли захватчиков уйдут и рванули космодром ядерными ракетами. После чего за полгода очистили от захватчиков половину планеты. Вторую, семнадцатую, двадцать четвертую и сорок вторую дивизии вашего спецназа они положили до последнего человека. С нуля, из ничего, заново создали армию. И дрались. Так дрались, что легенды об этой войне складывать можно. Придет время – и сложат.
– А почему по ним не ударили с орбиты?
– Люди Проекта захватили планету потому, что хотели получить еще одну производственную базу. Они не желали разрушать основные промышленные комплексы. Вот и вели наземную войну.
– Тогда понятно, – кивнул генерал. – Солдатам и офицерам, сражавшимся до последнего за свою родину, могу только поклониться. И попросить у них прощения за моих соотечественников.
– Спецназовцы просто выполняли приказ, – скривился Барлик. – И многие из них протестовали против творящегося. Многие даже под расстрел пошли, отказываясь исполнять самые чудовищные приказы. Через год почти все части спецназа ушли, решив не участвовать в столь грязной войне. Тогда Проект завез на ту планету наемников. Этим ведь все безразлично, лишь бы деньги платили.
– Все-таки отказались… – облегченно вздохнул генерал. – Спасибо за это известие. Я было подумал, что они совсем потеряли честь. А что на этой планете сейчас делается?
– Отстраиваются, – улыбнулся аарн. – Два месяца назад на орбиту Фарсена вышли два наших дварх-крейсера. На одном из них находились «Коршуны Ада». Сами понимаете, какое впечатление на наемников произвело их появление.
– Небось, сразу оружие побросали?
– Почти все, – согласился Барлик. – А вот оставшийся спецназ Проекта дрался до последнего. Эту нелюдь я не могу назвать трирроунцами. Их и людьми назвать трудно. Они концлагеря охраняли! Извините, но мы их вырезали до последнего человека. Немногих выживших передали для суда правительству Фарсена.
– По заслугам… – проворчал генерал.
– Фарсеном называется та несчастная планета? – спросил Ларен.
– Да. И они не хотят контактировать ни с кем извне. Слишком сильно обожглись. Сейчас изо всех сил работают на создание обороны и больше не подпустят к своей планете чужие корабли.
– Они правы, – закусил губу Меранек. – Полностью правы. Сейчас мне стыдно за то, что я трирроунец.
– Вы-то здесь при чем? – приподнял брови Барлик. – Да и сам Трирроун ни при чем. Люди Проекта. Власти им не хватало. Знаете, у эльфов и орков был в древности интересный обычай. За любым потенциальным вождем наблюдали с детства и, если обнаруживали в юноше или девушке черты властолюбца, то его или ее немедленно изгоняли. И никто больше с изгнанным не общался. Даже отец и мать. Ни при каких обстоятельствах. Потому-то у них многие тысячи лет не было таких кровавых игрищ.
– Не помешало бы и нам такой обычай завести, – проворчал генерал и отхлебнул из своей кружки. – Честное слово, не помешало бы. А как вы с такими боретесь?
– У нас их просто не бывает, – снова улыбнулся аарн. – В орден не попадают люди низкого морального уровня. Вы ведь знаете, что мы очень мало кого берем. Не больше доли процента от выкрикнувших Призыв. А наши дети растут под жестким надзором. И самое главное – мы эмпаты и ощущаем чужую боль, как свою собственную. Потому раньше и расхаживали с мертвыми лицами. Такие последствия вызывало использование эмощитов, позволяющих защититься от чужих чувств.
– Но ты, дварх-майор, ведь не имеешь мертвого лица? – прищурился генерал.
– Около полугода назад нашими учеными был, наконец, разработан новый тип щита, позволяющий оставаться внешне обычным человеком, – ответил Барлик. – У меня такой. Без щита очень трудно, каждое отрицательное качество в человеке вызывает у любого аарн резкое отвращение, вплоть до болезненной рвоты. Именно этим вызвано наше обычное отчуждение. Но мы были неправы. Люди разные, и обижать хороших людей не стоило.
– Я заметил, что вы поменяли политику, – задумчиво покивал Меранек и снова глотнул из кружки. – Давно пора. И не все, кстати, вас ненавидят. Дураки – да. Но мы, военные, прекрасно понимаем, что любую высунувшуюся сволочь первыми бьете именно вы. Ту же базу «Энния» взять. Вас ведь пираты не трогали. Вам это надо было?
– Надо, – ответил Барлик и тоже отпил пива. – Нельзя позволять тем, кто хочет жить чужим горем и за чужой счет, благоденствовать. Иначе однажды Создатель спросит тебя: «Ты мог это остановить. Почему не остановил?» И что Ему тогда отвечать?
– Да, – нахмурился генерал. – Согласен. Он действительно спросит. Когда-нибудь. И с каждого.
– Вот мы и стараемся делать, что можем.
– И пусть помогут вам в этом Благие, – вздохнул Ларен. – Пусть меньше станет тех, кто как я, потерял семью из-за чужой алчности.
Лицо Энны снова стояло перед глазами капитана. Он вспомнил, как провожал жену в этот проклятый рейс, из которого она не вернулась. Кто бы мог подумать, что пираты осмелятся напасть на курсирующий между планетами Трирроуна пассажирский корабль? В голову никому не приходило, все давно привыкли, что пиратов в галактике нет. Увы, появились. Ненадолго, конечно, но Ларену от того легче не было.
