За одиннадцать лет Уинтер провел все допросы, к которым его допускали. Его коллеги особого рвения не демонстрировали, за исключением случаев, когда речь шла о каком-нибудь именитом маньяке. Обычно в ответ на предложение провести допрос все качали головой и ссылались на загруженность. Все, но не Уинтер. Из чтения отчетов о совершенных преступлениях мало что можно понять об убийце. А вот когда он сидит напротив и рассказывает все в мельчайших подробностях – это совсем другое дело.
– Рад видеть тебя, Райан. Как жизнь? – наконец прервал тишину Уинтер.
– Ну и какая у меня может быть жизнь? Я заперт в клетке двадцать три часа в день, – сказал Маккарти тихим и мягким голосом, при этом еще и достаточно высоким. На мачо он не тянул. Уинтер подумал, что именно этим он и вводил в заблуждение своих жертв. Он казался абсолютно безобидным – и внешне, и по голосу.
– Это для твоей же собственной безопасности.
– Что вам от меня нужно? – заподозрил неладное Маккарти.
– Расскажи, как ты познакомился с Амелией Прайс. И что ты про нее знаешь.
– Кто такая Амелия Прайс? – спросил Маккарти.
Уинтер выразительно посмотрел на него.
– Перестань, Райан, давай не будем в эти игры играть. Мы знаем, что ты с ней знаком.
– При чем тут игры, я понятия не имею, о ком идет речь.
– Ну да, конечно.
– Это правда. Я не знаком ни с кем, кого так зовут.
Уинтер не сводил с него глаз. Язык может врать, но телу не прикажешь. Маккарти, судя по всему, говорил правду, но только это было невозможно. Им было точно известно, что он ее знает, и у них даже было доказательство – фотография. Мендоза тоже бросила на Уинтера озадаченный взгляд. Она явно думала о том же самом. Уинтер достал телефон, нашел в нем фото, сделанное в доме Прайсов, и перебросил аппарат через стол, чтобы показать Маккарти.
– Заранее извиняюсь за качество, – сказал Уинтер. – Это фотография фотографии, поэтому видно не идеально, да и экран не самый большой. Но для наших целей этого достаточно.
Уинтер встал на ноги, перегнулся через стол и стал комментировать:
– Вот, как видишь, памятник Алисе в Стране чудес, он находится в Центральном парке. С ним все ясно. А вот и ты, и с тобой тоже все ясно. А вот к тебе прижимается Амелия Прайс. И как раз с ней у нас нет ясности.
– Я не знаю, кто такая Амелия Прайс.
Уинтер забрал телефон, положил его на стол строго параллельно краям и взглянул в глаза Маккарти.
– А вот это ложь, Райан. Прошу тебя, не надо мне врать.
– Я не вру. Понятно, что на фото – я. Я же не отрицаю этого. И я помню, как была сделана это фотография, потому что ситуация была очень странная. Я гулял в парке, и тут ко мне подходит туристка и просит меня с ней сфотографироваться. Было бы грубо отказать ей.
– Нет, было бы не грубо, а как раз очень по нью-йоркски. Любой житель Нью-Йорка просто продолжил бы идти как ни в чем не бывало, не сказав ни слова. Плюс к тому же ты – серийный убийца, а ни один уважающий себя серийный убийца не позволит незнакомым людям с собой фотографироваться.
Тут Уинтер вдруг так громко стал выстукивать по столу барабанную дробь, что Маккарти подпрыгнул от неожиданности.
– И, наконец, ты не голливудская звезда. Ты, конечно, симпатичный и все такое, но сам подумай, кому надо с тобой фотографироваться?
Маккарти посмотрел в глаза Уинтеру, ничего не говоря и пытаясь сделать так, чтобы Уинтер первым отвел взгляд. Шансов на это не было никаких.
– Миром правят компьютеры, – продолжил Уинтер. – Вся наша жизнь сведена до последовательности единиц и нулей. Как здесь, например. Твое имя – в компьютерной системе. Тебе там целый файл посвящен. В нем вся твоя жизнь – от даты рождения до группы крови. И в одном месте там стоит галочка в клеточке, а рядом с клеточкой надпись: «особая охрана в целях безопасности». Пока эта галочка там стоит.
Маккарти улыбался, но было видно, что он волнуется. Он непроизвольно начал постукивать пальцами по столу, но потом заметил это и перестал.
– А сейчас смотри, что случится. Произойдет сбой в системе, и эта галочка исчезнет. – Уинтер поднес сомкнутые пальцы к губам и дунул на них, изображая фокусника. – И все, нет галочки.
– Вы не можете это сделать.
– Не только могу, но и сделаю. Но ты, Райан, должен сейчас думать не об этом. Я точно знаю, что ты уже представлял себе, что было бы, сиди ты в общей камере. Сейчас-то ты смотришь на мир из своей маленькой камеры, в которой ты заперт двадцать три часа в день, и ты радуешься, что не влип. А теперь задумайся, что будет, если ты сядешь в камеру к татуированному красавчику из «Арийского братства»? Мир сразу видится в новых красках, да? Это же ужас что будет. Да я и сам вчера утром находился в похожей ситуации, мне светила такая же перспектива, и должен тебе признаться – я чуть в штаны не наложил от страха.
Маккарти смотрел то на Уинтера, то на Мендозу.
– Я хотел бы еще раз взглянуть на фото.
Уинтер разблокировал телефон и подтолкнул его в сторону Маккарти. Он поймал его и долго изучал фотографию. Перед тем как вернуть его Уинтеру, он погладил через дисплей лицо Амелии. Выражение его собственного лица прочитать было трудно. Казалось, он сдерживает улыбку, но он мог и хмуриться или сердиться.
– Ладно, я ее знаю, – наконец признался он. – Но вы должны будете мне помочь в обмен на мою помощь.
Уинтер взял свой телефон и положил его в карман.
– Мы можем тебе предложить только безопасность. Согласись, спать с открытыми глазами – несладкая перспектива. Ты себе все биоритмы нарушишь.
– Этого недостаточно.
Уинтер перегнулся через стол.
– Мы сюда не переговоры пришли вести.
– Разве? – смотрел ему в глаза Маккарти.
– Ладно, мне все ясно, – подскочил на ноги Уинтер, застав его врасплох. – Мы тут только время теряем. Не хочешь помогать – как хочешь, это твое право.
Мендоза тоже встала, они повернулись и пошли к двери. Уинтер успел медленно досчитать до четырех, прежде чем Маккарти сдался:
– Ладно, ладно. Имя Амелия Прайс мне ни о чем не говорит. Для меня она Мэдди Филлипс.
Уинтер внимательно посмотрел на него и сел. Дождавшись, пока Мендоза устроится на стуле, он начал разговор:
– Где вы познакомились?
– В интернете.
– Твой отец тебя насиловал, я прав?
Маккарти тут же перестал улыбаться.
– А это здесь при чем? Это вы таким образом пытаетесь влезть мне в голову?
– Отец Мэдди тоже ее насиловал. Но ты и сам это знаешь.
Маккарти молчал.
– Ведь знаешь? – не отставал Уинтер.
