Его чувства уходили от этого мира. Он поплыл по течению, заскользил к свету. Что его ждет после смерти? Устало подумал о том, что никто не найдет его тела. Кто же будет искать карлика на дне колодца? И последним поступком в его жизни будет отравление воды, в которой он лежит. Дерьмо! Какой жалкий конец.
У него больше не было сил. Он скользил навстречу свету… Нет, не скользил. Его тянуло к свету. Что-то схватило его! Он испуганно выдохнул, и его окружила темнота.
— Сейчас ты у меня задышишь, ты, скользкая куча дерьма! — Сильный удар пришелся в грудь Хорнбори.
— Ты слышишь, ты… ты… ты…
Хорнбори заморгал.
— Видишь, он жив! — крикнул другой голос. — Я же тебе говорил.
Новый удар угодил в грудь Хорнбори.
— Что живо — должно дышать, крысиные твои мозги. Дыши!
— Крысы не глупы, Галар. Может быть, не…
Еще один удар.
— Не моргай! Дыши!
Хорнбори выгнулся дугой и выплюнул воду. Очень много воды. Легкие жгло. Голова кружилась. Он чувствовал, что оказался ближе к смерти, чем к жизни. Его сотрясала дрожь, с которой он не мог совладать. Должно быть, он выглядел довольно жалко, если даже Галар перестал насмехаться.
Сил Хорнбори едва хватило на то, чтобы поднять голову.
— Спасибо, — слово сорвалось с губ, словно большой круглый камень. Тяжелый, заляпанный слюной, не настоящий.
— Не могли же мы оставить тебя тонуть, — несколько грубовато ответил Галар. — Что произошло там, наверху?
— Со свода пещеры пришел огонь, — пробормотал Нир, слегка сдвинув брови. — Горячий, словно дыхание дракона! Да, знаю, звучит странно. Но очень похоже…
Галар провел рукой по жалким остаткам своей бороды.
— Значит, они нашли нас. Это было лишь вопросом времени.
Хорнбори все еще лежал на полу, будучи слишком слабым, чтобы подняться или принять участие в разговоре. Про себя он возблагодарил альвов за то, что еще жив. По крайней мере, пока что.
— Нам невероятно повезло, — с легкой улыбкой заявил Галар. — Здесь, внизу, мы в безопасности от драконьего огня. Об этом туннеле никто не знает.
Хорнбори закатил глаза и поглядел на слабо освещенную штольню. Она была заставлена различным хламом и по царившему здесь хаосу ничем не отличалась от мастерской кузнеца. На верстаке вперемежку лежали инструменты и обрезки кожи. Здесь тоже воняло ужасным кобольдским сыром. Алхимические приборы, невообразимые скопления пузатых колбочек громоздились над масляными лампами, связанными сетью изогнутых спиралями медных трубочек. А затем он обнаружил темно-красные стеклянные колбы. Аккуратно уложенные в маленькие самодельные ящички. Аккуратно обклеенные густо исписанными пергаментными ленточками, оплот порядка, целиком и полностью противоречивший характеру Галара. Драконья кровь! Значит, она здесь. Кузнец не крал ее. Наоборот, мудро и предусмотрительно перенес кровь в безопасное место.
— Как из всех воздушных шахт они нашли именно ту, что ведет к твоей пещере? И откуда драконы знали, что мы там, внизу? Огонь ворвался в пещеру, едва мы вошли.
Галар глубоко вздохнул и поглядел на Нира так, словно имел дело с идиотом.
— Ну, это же очевидно — то, как они это сделали. С помощью драконьей магии! Так они вычислили нас среди тысяч карликов Глубокого города.
— Если в игру вступила магия… разве они не узнают, что мы еще живы?
Хорнбори судорожно сглотнул. Были забыты тошнота и головокружение. Он поглядел на темную поверхность воды, на которой отражался свет масляных ламп.
Галар снова принялся поглаживать остатки своей бороды. Теперь лихорадочнее.
— Они пошлют к нам одного из своих драконников. Так они поступают всегда, когда кто-то отваживается восставать против тирании небесных змеев.
— Разве не было бы лучше, если бы нас сжег огонь, — прохрипел Хорнбори пересохшим горлом.
Галар обернулся к нему.
— Тебя никто не спрашивал, засранец! Может быть, надо было позволить тебе утонуть.
— Драконника нам не победить, — удрученно произнес Нир. — Они словно духи, с…
— Заткнись! Кто такое сказал? Непобедимы, не смеши меня. Никто и никогда не видел драконника.
Хорнбори закрыл глаза. И зачем он связался с этими простачками?
— Разве ты не понимаешь, что только что подтвердил слова Нира? Тот, кто увидит драконника, больше не сможет рассказать об этом. Они непобедимы.
Галар странно улыбнулся.
— А я говорю тебе, что драконников тоже можно поймать. И порубить на мелкие кусочки. Совсем мелкие! — В глазах кузнеца сверкало безумие. Очевидно, он верил в ту чушь, которую нес!
— Может быть, он прав, — Нир указал на поверхность воды. Выход в пещеру был не особо велик. Круглое отверстие, едва ли шаг в поперечнике. — Если придет драконник, мы поймаем его, когда он высунет голову из воды. Это единственный миг, когда он, возможно, будет уязвим.
— Это точно! — Галар мрачно усмехнулся, прошел немного дальше в штольню, запустил руку в кучу хлама, лежавшего повсюду, и вскоре удовлетворенно хрюкнул. Из-под жестянок и ржавых инструментов он выудил огромный топор.
— Думаю, это будет попрочнее эльфийского черепа!
У пропасти
Большой дракон склонил шею и выплюнул в шахту пламя. Воздух вокруг, казалось, превратился в жидкое стекло. Он казался гуще, колыхался неестественными волнами, все казалось странно искаженным. В точности так, словно глядишь сквозь движущуюся поверхность воды в русло ручья.
Гонвалон не чувствовал жара. Ливианна произнесла над ним слово силы. Она доверяла ему. Он никогда еще не нарушал приказа Золотого. Его рука крепко стиснула рукоять меча.
Солнечный дракон поднял голову и поглядел на него большими янтарными глазами. Вертикальный зрачок сузился еще больше. Дракон требовал, чтобы он шел туда, куда сам он спуститься не может.
Гонвалон обмотал шелковыми платками руки, затем рывком проверил веревку. Удовлетворенно сбросил ее в воздушную шахту, из которой поднимался дым и жар. Канат долго не выдержит.
Убрав меч в висевшие на спине кожаные ножны, он ухватился за гладкую веревку. Не колеблясь, стал спускаться в узкую шахту, на дальнем конце которой светился раскаленный красный камень. Прижав ноги к веревке, держась за нее обеими руками, он спускался в Глубокий город. Шахта была неприятно узкой. Он то и дело ударялся о стены. От порезов заклинание Ливианны его не защищало. Однако боли эльф почти не чувствовал. Веревка изменилась. Стала сухой и ломкой. Долго она не продержится. Он знал, что его ждет. Знал, что случится, если он выпустит веревку слишком рано. Было бы проще спускаться над гаванью.
