– Продолжай, – попросил его инспектор. – Расскажи, что там произошло.
– Черлемунд сбежал.
– Прости, что ты сказал? – Прежний адроанский Первосвященник был не только предателем, но и грозным убийцей. – Я слышал, что он в коме.
– Так и было, – ответила Фель. – Мы предполагаем, что эта дикарка-Всевидящая, которая повсюду ходит с Таниэлем Два Выстрела, погрузила его в кому, дабы пробудить самого Таниэля. Своего рода магический обмен. Как бы там ни было, но заклинание ослабло. Черлемунда посадили под замок, крепко связав. Но он исчез без следа. Мы еще не выяснили, как это произошло.
– Кресимир милостивый, – пробормотал Адамат.
– Он сбежал примерно три недели назад, – продолжил Рикард. – Перерезал веревки, оглушил охранников и просто ушел. Наши люди прочесали весь город, но не нашли его.
– Никаких следов?
– Вообще ничего. Он словно растаял в воздухе.
Адамат устало кивнул:
– Я буду держать ухо востро. Могу я осмотреть развалины вашей штаб-квартиры? Она ведь до сих пор оцеплена, если не ошибаюсь?
– Да, – подтвердила Фель. – Мы попросили полицию никого туда не пропускать. Кроме того, там постоянно дежурят два наших человека.
– Хорошо. Я хочу посмотреть, не упустила ли полиция какую-нибудь деталь. Фель, вы не могли бы на пару часов составить мне компанию?
Она посмотрела на Рикарда, тот кивнул:
– Разрешаю. Надеюсь, вы что-нибудь там найдете.
– Я тоже надеюсь.
– Спасибо за помощь, – добавил Рикард. – Ты даже не представляешь, насколько важно для меня иметь надежного человека, которому можно доверить серьезное дело. Я бы поручил это Фель, но она управляет всей моей предвыборной кампанией. А расследование может затянуться на многие месяцы.
– Ты уверен, что можешь отпустить ее со мной?
– На несколько часов – да. Нам необходимо узнать, кто это сделал.
– Я займусь этим, – пообещал Адамат. – А ты постарайся победить на выборах. Потому что если ты проиграешь, фельдмаршал Тамас начнет новую войну и Адопест окажется в самом ее сердце.
34
При свете дня то, что осталось от штаб-квартиры союза после взрыва, выглядело еще ужасней. Стены, которые ночью казались неповрежденными, были покрыты густым слоем копоти, штукатурка потрескалась и осыпалась. За два дня осела и сохранившаяся часть крыши.
Адамат кивнул полицейскому у входа и прошел в чудом уцелевшую парадную дверь.
Люди Рикарда, охранявшие развалины от грабителей, вынесли оттуда все, что было ценного: документы, картины, мебель. Словом, оставили голые стены. Но Рикард заявил, что кладку тоже в скором времени разберут и только затем здание начнут восстанавливать.
– Ничего себе разворотили, – удивился за спиной Адамата Соу-Смиз.
Адамат попытался отодвинуть кусок упавшей крыши, но понял, что ничего не получится, и перебрался через него в центр большого зала. Удивительно, но никто не догадался отключить насос, подающий воду в фонтан. Он почти не пострадал и до сих пор работал, создавая странный островок покоя среди всеобщего разрушения.
Соу-Смиз остановился и вытащил из чаши фонтана десятикрановую монету. Положил ее на большой палец и щелчком подбросил вверх.
– Не думаю, что ты здесь что-нибудь найдешь, – проворчал он.
– Я тоже.
Адамат уже начал подозревать, что приехал напрасно. За два дня полиция и люди Рикарда изрядно натоптали. Если и были какие-то улики, способные подсказать, кто совершил преступление, то они давно исчезли. Только инстинкт сыщика мешал Адамату бросить все и отправиться завтракать.
Он прошел мимо кучи щебня к дальней стене здания.
– Просто поразительно, что погибло не так уж много людей, – заметил он.
– Сколько? – спросил Соу-Смиз.
– Тринадцать. И двадцать семь раненых. А всего здесь в тот вечер было больше трехсот человек. Все могло закончиться намного хуже.
Адамат добрался вдоль стены до того места, где раньше был коридор, ведущий к кабинету Рикарда. Сам кабинет пострадал больше всего. Даже неспециалист легко определил бы, что именно здесь и произошел взрыв. Все четыре стены обрушились, от стола остались одни щепки, пол почти провалился.
Услышав хруст щебня под чьими-то шагами, Адамат обернулся и увидел Фель, пришедшую тем же путем. Соу-Смиз приветственно приподнял шляпу, но ничего не сказал, посматривая на секретаря Рикарда с откровенным недоверием.
– Полиция сказала, что бочонок с порохом подложили прямо под стол, – сообщила она.
Адамат еще раз осмотрел кабинет. Да, похоже, так оно и было. Инспектор осторожно обошел комнату, проверяя пол перед тем, как сделать каждый новый шаг, и все равно опасаясь провалиться в темноту, что проглядывала из-под сохранившихся планок паркета. Адамат остановился в центре комнаты и представил себе, как выглядел кабинет Рикарда прежде. Он протянул руки туда, где должен был стоять стол, и вообразил, что сидит за ним.
Что-то во всем этом было неправильно.
– А что еще они сказали?
Адамату не удалось пока побеседовать со старшим инспектором, но они договорились встретиться во время обеда. Будет полезно выслушать другую точку зрения на происшествие.
Фель лениво пнула кусок каменной кладки, вытащила из кармана трубку и прикурила от спички.
– Было два взрыва, – сказала она, выпустив облачко дыма.
Вот так сюрприз.
– Два? А где был второй?
– В подвале.
Пока Адамат не оказался на подвальной лестнице, он не заметил ни одного доказательства второго взрыва. Дверь, закрывающую вход, сорвало с петель, и от самой лестницы осталось не больше, чем от кабинета Рикарда. Мраморные ступени раскололись и, казалось, готовы были рассыпаться в прах под ногами. Кто-то подставил к рухнувшему пролету стремянку, и только по ней Адамат смог спуститься в темноту подвала.
Сводчатый потолок с мощной аркой напоминал подземелья старинных аристократических поместий. Под ногами хрустели осколки стекла. За остатками лестницы Адамат разглядел каменный альков с черным следом порохового нагара на стене.
– Нам спускаться? – спросила сверху Фель.
Вместо ответа Адамат сам поднялся к ним по стремянке.
– Они взорвали порох с помощью зажигательного шнура, правильно?
– Так считает полиция, – сказала Фель. – Они представляют дело так: преступник дождался, когда кабинет опустеет, зашел в него через заднюю дверь, подложил бочонок с порохом, протянул шнур в переулок за складом, поджег и убежал.
Адамат вдохнул табачный дым, поднимавшийся от трубки Фель, и постучал пальцами по животу.
