– Небольшой мятеж, как я слышал.
По словам стражника, все было куда серьезнее. В руках по меньшей мере пятидесяти заключенных неизвестно откуда взялись напильники. Правда, под подозрение попала небольшая благотворительная организация, доставившая в несколько камер многочисленные бочонки с пивом. Те, кому было недостаточно просто напиться и от радости переколотить находившуюся в камере посуду, занялись перепиливанием ржавых тюремных решеток. В одной очень буйной камере сумели выпилить достаточно большое отверстие, через которое совершили побег несколько заключенных. Двоих схватили сразу, пятеро еще в бегах.
Рейн покачал головой. Его восхищала изобретательность Девоны. Он не был уверен в том, пыталась ли она собственными силами освободить всех обитателей Ньюгейта или целью ее хитрой уловки было создать неразбериху, при которой Клегу удалось бы удрать. Рейну пришлось заштопать с полдюжины других пациентов и помочь четырнадцатилетней девочке родить мертвого ребенка, прежде чем он освободился и отправился на поиски Клега. Возможно, проще было бы позволить ему бежать, как и хотела Девона. Однако слишком скорый выход Клега из тюрьмы нарушал планы Рейна. Хладнокровный и безжалостный, он намеревался воспользоваться тяжелым положением этого человека, чтобы завоевать Девону.
Перед глазами у Рейна до сих пор стояло ее лицо, когда он потребовал ее руки за освобождение Дорана. Девона никогда еще не соглашалась с такой неохотой. Казалось, она разочаровалась в нем. Рейн шел по темному коридору, кивая проходящим мимо тюремным надзирателям. А чего она ждала от человека, которого все называют Рафинированным Трупом? По его мнению, он просто оправдывает это прозвище.
– Я Типтон. Доран Клег ждет меня? – спросил он у двоих охранников, подпиравших стену и передававших друг другу бутылку.
Рейн предварительно удостоверился в том, что во время разговора Клег будет в камере один.
– Он здесь. А что, он заболел? – спросил один из охранников, не особенно, впрочем, интересуясь ответом на свой вопрос.
Рейн отошел в сторону, дожидаясь, пока откроют дверь.
– Вот это я и должен выяснить.
Он находился сейчас в той же комнате, в которой Девона пыталась осуществить свой скороспелый план. Подойдя к лежащему ничком на полу человеку, Рейн легонько толкнул его ногой.
– Просыпайтесь, Клег.
Виконт поставил фонарь на пол, рядом с головой узника. Клег перекатился на спину, прикрывая рукой глаза от яркого света.
– Убирайтесь в преисподнюю, Типтон! – промямлил Доран, со стоном пытаясь сесть.
– Ну, если это не преисподняя, то, по крайней мере, ее прихожая. Я слышал, что благодаря нашей общей знакомой несколько заключенных бежали вчера вечером. Жаль, что вас не было среди них.
– Не было, и все благодаря вам! – Доран гневно уставился на Рейна, но испортил эффект, начав протирать заспанные глаза. – Я поверить не мог, что это вы вызвали охранников.
Прежде чем сесть, Рейн подтянул ближе к свету небольшую скамейку. Поставив локти на колени, он стал внимательно разглядывать своего соперника. Возможно, Доран Клег и был воспитан как представитель высшего общества, но в нынешних условиях значительно растерял свой лоск.
– Клег, я бы и шиллинга не дал за вашу жалкую шкуру, ну разве что как за клиента на секционном столе в прозекторской.
– Хррлл! – Доран наклонился над ведром, и его вырвало.
Когда тошнота прекратилась, он вытер рот тыльной стороной ладони.
– Сумасшедший мясник! Садист! Уверен, вы не столько лечите, сколько убиваете.
– Меня привело сюда скорее первое, чем второе, – рассмеялся Рейн, оценив мрачную иронию ситуации.
Доран резко выпрямился, готовый наброситься на врага, которого весь свет считал зловещим призраком.
– О моей смерти…
– В газетах не напишут и сплетничать не станут. Вы слишком незначительная фигура, – сказал Рейн с некоторой долей невольного сочувствия.
Доран смотрел на него с вызовом.
– Но не для Девоны. Вчерашний вечер доказал, что она готова для меня на все, даже рискнуть собственной жизнью.
Рейн подавил в себе вспышку ярости, которую почувствовал, представив, как рисковала Девона ради спасения своего друга. Затем это чувство сменила ревность при мысли о том, что именно Девона испытывает к этому недостойному дураку.
– Вчерашний вечер – свидетельство того, что Девона не выдержала давления со стороны вашей семьи, которая пытается переложить на нее вину за все ваши проступки.
– Я никогда не обвинял ее, – покачал головой Доран.
– Прямо вы об этом не говорили, – с циничной ухмылкой подтвердил Рейн, – но всякий раз, когда Девона вас навещала, вы напоминали ей о том, что все, что вы делали, вы делали для того, чтобы завоевать ее любовь и одобрение ее отца. А эта стерва, которую вы называете своей матерью! Она ведь рассказывала каждому, кто готов был ее слушать, что бесстыжая шлюха Девона совратила ее бедного, несчастного сына и вынудила его ступить на путь греха. Я даже видел, как она прилюдно ударила Девону, когда та попыталась оправдаться.
«А может быть, сделала и кое-что похуже», – подумал Рейн, вспомнив осколки статуи у ног Девоны, когда обнаружил ее в оранжерее.
– Нет. Я… – Доран схватился за виски. – Моя мать всегда терпеть не могла Бидгрейнов.
Безнадежная мольба в его глазах не тронула Рейна. Девона пострадала из-за этого человека. Хочет она того или нет, Рейн будет ее защищать.
– Девона никогда мне об этом не рассказывала, – слабо запротестовал Доран.
– Зная вашу мать, вы могли представить, какую цену Девоне придется заплатить за то, что она вам помогает. Теперь пришло время оказать ей ответную услугу.
– Я мало что могу сделать, находясь здесь, – фыркнул в ответ молодой человек.
– Пожалуй, – согласился Рейн. – Девона обращалась ко мне с просьбой оживить вас после того, как с вами разделается палач.
Доран схватился рукой за горло. Его явно опять тошнило.
– То, что о вас рассказывают, – правда?
Рейн не собирался делиться с этим человеком своими переживаниями.
– Правда то, что я пережил собственные похороны, – сказал он небрежно, как о чем-то малозначительном. – Все-таки я решил помочь вам, Клег.
Задумавшись о том, что его ждет, Клег невидящим взором уставился куда-то за спину Рейна.
– Тогда вы явились преждевременно. Палач меня еще не вызывал.
– А я очень нетерпеливый человек. Я пришел ускорить этот процесс.
Доран утратил дар речи, но выражение ужаса на его лице было красноречивее всяких слов. Рейн достал и положил себе на колени деревянный ящичек. Затем открыл и вытащил оттуда стеклянную бутылку.
– Изобретение моего друга. – Виконт встряхнул бутылку перед широко открытыми глазами Клега, взбалтывая содержимое.
