– Ничего, если только ты не собираешься рассчитываться звонкой монетой.
Ноньяша попросил показать солдатское ружье образца 1754 года, у которого дуло было на полфута короче, чем обычно. Подцепив ружье палкой (витрина была устроена так, чтобы подвыпившие посетители не могли самостоятельно дотянуться до огнестрельного оружия), Жанисс передал его индейцу.
Ноньяша взвесил ружье в руке, проверил механизм и с недовольной миной положил его на прилавок. Кроме прочего, на витрине имелось четыре армейских ружья Tulle, восемь Brown Bess, два старых Long Land и два новых Short, шесть охотничьих Land Saint-Etienne и два ружья для охотников за буйволами с коротким стволом, весьма популярных, потому что перезарядить их можно было гораздо быстрее, чем обычное армейское ружье.
– Сколько ты хочешь за четырехфутовое Tulle?
– Пятнадцать фунтов чистыми.
– А за 42-дюймовую Brown Bess? – спросил Александер.
– Не стоит брать английское ружье! – высказал свое мнение Ноньяша. – Два раза стреляешь нормально, а третий заряд оно выплевывает тебе в лицо!
– Нет, если с ним правильно обращаться, все будет нормально, – возразил Александер, беря ружье из рук Жанисса. – Я хорошо знаю эту модель. Очень крепкая и надежная.
– Особенно если стрелять в голову французу, верно? – раздался хриплый насмешливый голос у них за спиной.
Держа ружье наперевес, Александер быстро обернулся и оказался лицом к лицу с невысоким черноволосым мужчиной лет сорока, который смотрел на него с видом полнейшего спокойствия. На нем была синяя шерстяная накидка с блестящими пуговицами, латунный горжет
[108]
на шее и наколенники с бахромой, изготовленные из крашенной в красный цвет кожи. За ремни гетр было заткнуто по ножу.
– Я имел счастье проверить качество британских ружей, и не один раз. – Он указал на шрам на правом виске. – Они очень надежны, но только в руках хорошего стрелка. На мое счастье, у солдата, оставившего мне этот «сувенир», опыта было маловато.
Насмешливая улыбка не сходила с его губ, и при этом он продолжал пристально смотреть на Александера. Прошло время, прежде чем его внимание переключилось на Шартрана, который, скрестив на груди руки, тихо стоял в уголке.
– Шартран, дружище! – воскликнул незнакомец, и улыбка его стала шире. – Как дела в форте де Шартр? Племена Иллинойса все так же стоят под его стенами или великий Понтиак смог умерить их пыл?
– Да хранит Господь Понтиака, Лаглад, – отозвался мрачным тоном Шартран, выходя навстречу приятелю. – Обстановка постоянно меняется, и я опасаюсь за его жизнь.
– Как говорится, куда дует ветер, туда и люди идут?
– К сожалению, это правда. Многие из наших сейчас в растерянности.
Шартран прищурился, уголок рта у него нервно дернулся. Он посмотрел сначала на Ноньяшу, потом на Александера, который за это время вернул ружье на прилавок.
– В наше время, если в воздухе запахнет деньгами, многие готовы изменить своим убеждениям, – проговорил он с гримасой отвращения.
– Что ты этим хочешь сказать? – спросил Ланглад, усаживаясь на свинцовую бочку.
– Туранжо и Бовэ недавно нашли убитыми.
Ланглад поморщился и посмотрел на Ноньяшу. Несмотря на смуглую кожу, было видно, что молодой индеец побледнел.
– Когда ты виделся с французами в последний раз, Ноньяша?
Индеец ненадолго задумался.
– На следующий день после того, как мы побывали в деревне тсоннонтуанов. Мы расстались в двух лье от речки Дженеси.
Шартран посмотрел на него с удивлением, потом медленно провел ладонью по лицу, и выражение его стало откровенно враждебным.
– В тех местах их и нашли – с перерезанным горлом, повешенных! Кейси, американцу, удалось спастись. Когда мы его встретили, он едва держался на ногах. Бедняга рассчитывал добраться до форта Ниагара.
В заведении повисла тяжелая тишина. В лице молодого виандота не осталось ни кровинки.
– Но кто мог?..
– Это я хочу у тебя спросить, Ноньяша! Ты же шел с ними проводником! Кейси говорит, что на них напали ночью, разбойников было трое, причем один был одет как индеец, но отлично говорил по-английски. – Взгляд темных глаз Шартрана переместился на Александера. Несложно было догадаться, о чем он подумал.
– Неужели ты считаешь, что… Я никогда бы такого не сделал! Я никогда не убиваю своих! – попытался оправдаться Ноньяша.
– Насколько мне известно, только ты знал, где искать французов в ту ночь. Вот чего я не могу понять, так это какие у тебя могут быть дела с Макдональдом, который теперь уже не с нами?
Шартран повернулся к Александеру. Лицо его было алым от гнева.
– А ты что молчишь, Макдональд? – спросил он зло. – Каким ветром тебя сюда занесло? Я думал, ты ушел от Филиппа Дюрана после той вашей ссоры прошлой зимой и больше на него не работаешь! Зачем ты тогда вернулся в наши края? Что тебе здесь надо?
Филипп Дюран? Александер не знал, что сказать. Еще немного, и он запутается в собственной лжи… На какое-то время он позабыл, что Дидье Шартран спутал его с Джоном. Однако интуиция подсказывала, что ему нужно продолжать играть свою роль, но с осторожностью. Звон золотых монет Голландца жутким эхом отдался у него в сознании.
– Теперь я сам решаю, куда мне идти. Хочу наладить контакты и торговать самостоятельно – вот моя единственная цель.
Шартран окинул молодого шотландца оценивающим взглядом. Заметив, что на руке у Александера недостает одного пальца, он нахмурился. Александер во время этого осмотра даже бровью не повел.
– Ты хочешь сказать, что это мы виноваты в гибели французов? – вскричал вдруг Ноньяша, хватаясь за свой нож.
– Тише, друг мой! – вмешался Ланглад, вскидывая ружье, чтобы призвать молодого виандота к порядку. – Шартран, конечно же, не думает, что ты причастен к убийству этих двоих. Правда, Дидье? Я знаю, что там произошло, из первых рук…
Плечи Шартрана вздрогнули, и он ошарашенно уставился на Ланглада. Тот стал рассказывать:
– Когда мы пришли к Онтарио, я встретился с Кейси. Так вот, по его словам, двое нападавших были алгонкины, но точно не виандоты. А что до англичанина, то он, скорее всего, торговец, который хотел наладить свои дела в тех местах. Чего я не понимаю, Ноньяша, так это почему тебя, проводника, не было на месте в ту ночь?
– Это из-за моей сестры Тсорихиа, – дрожащим от волнения голосом произнес молодой индеец. – Несколько лет назад ее увели в плен тсоннонтуаны, и в Ганундасаге, куда мы с французами зашли по пути, я ее встретил.
