– Я в ужасе от их любопытства, – шепотом признался Юрао.
В этот момент до нас донесся разговор магистра Эллохара с дрожащим, бледным и пошатывающимся пиратом:
– Так, говорите, у вас целая флотилия? Да вы меня сегодня бесконечно радуете, Жженный, у меня как раз три выпускные группы, я ж все думал, чем их побаловать в честь окончания последнего учебного года. Л тут целая флотилия.
– Ыыы… – простонал несчастный.
– И главное искренне радует факт вашего положения вне закона, – счастливым тоном продолжал магистр, – то есть мне за это ничего не будет, а детишкам счастье.
Капитан корсаров посерел, но набрался храбрости и вдруг выдал:
– Вам это с рук не сойдет! За армаду Сива Хромого все береговое братство встанет!
– Ооо, – восторженно протянул лорд Эллохар, – а там много? Пират икнул, но гордо поведал:
– Двадцать семь бригантин!
Магистр улыбнулся совершенно счастливой, абсолютно радостной улыбкой, после чего побелевшему от такого капитану пиратского корабля, подмигнули и сообщили:
– Значит не только отличников, но и хорошистов возьмем. Ммм, три дня на морс, захват кораблей в боевых условиях и внезапный захват тоже изучим, опять же у меня столько курсовых по строению человеческого тела… О, Бездна, шикарное лето намечается.
Судя по всему, намечалось уничтожение всего Берегового братства. Несчастный пират пал первым, правда в обморок.
– Ну вот, а все так хорошо начиналось, – сопроводив взглядом падение пирата, печально произнес Эллохар.
Не добавил ему радости и вопль адепта Смерти Ронрга, который обиженно заявил:
– Магистр, тут у всех легкие пораженные!
– Поддерживаю, – отозвался адепт, контролирующий надувание пиратами парусов, – уже падают, а норма для людей их возраста как минимум семь минут в режиме перенасыщения кислородом.
– И что делать? – возмутился опять же Рогнр.
– Изучай влияние алкоголя на печень, – меланхолично отозвался Эллохар.
– Точно! – вновь охваченный радостным предвкушением, отозвался адепт Смерти.
Мы с Юрао молча вернулись обратно в каюту. У меня вообще сердце слабое, а у дроу инстинкт самосохранения силен.
В каюте некоторое время просто стояли. Садиться не хотелось, здесь было слишком грязно, стоять на все время пошатывающемся полу тоже непросто оказалось.
– Так куда мы плывем? – спросил Юрао.
– На Листар, остров морских ведьм, – я показала кольцо, едва не соскальзывающее с моего большого пальца.
– Ага, будем искать ту самую морскую ведьму? – догадался партнер.
– Ее, точнее упоминания о ней, – предположила я.
Корабль качнуло, да так что я схватилась за Юрао, чтобы не упасть. С палубы донеслось веселое сообщение Эллохара:
– Вы там держитесь крепче, мы паруса на прочность испытываем. Юр мрачно прошипел:
– Иссссспытатели…
Поговорить в условиях скрипящих снастей, рвущихся парусов и шума срывающегося, ветра так и не удалось. А к моменту приплытия мы стояли зеленые, и магия тут была не причем.
* * *
К острову мы подплыли в сумерках, и практически черный корабль вряд ли был заметен с берега. Стоя с Юрао на палубе, я вглядывалась в Листар и думала все о той же ведьме, которая когда-то стала женой Селиуса.
– Прелесть моя, волосы распустить забыла, – сообщил непонятно как оказавшийся магистр Эллохар. А дальше было:- Ушастый, испарись.
– Слушайте, лорд… – начал было Юрао.
– Да, я уже понял, ты не дроу, ты гном. Бородатый, испарись.
– Магистр Эллохар… – на сей раз вполне обоснованно возмутилась
Ироничный взгляд свысока и насмешливое:
– У тебя ни бороды, ни острых ушей, ты остаешься. – А затем уже Юрао, но вполне серьезно: – Найтес, в данный конкретный момент я не собираюсь посягать на честь и достоинство конторы частного розыгрыша «ДэЮре».
– Частного сыска, – прорычал оскорбленный Юрао.
– Частного судебного иска, – издевательски добавил Эллохар.
– Слушайте вы, директор убивательно-развлекательного института!
– взревел оскорбленный в лучших чувствах Юрао.
– Не стоит переходить на личности, иначе личность может очень даже пострадать… Причем конкретно твоя, ушастый, – мрачно произнес Эллохар. Затем с насмешкой: – А там Эрху склоняют к интимным действиям…
Мы с Юрао повернулись разом. И действительно Эрха и еще один адепт Смерти старательно расстегивали брюки у одного из пиратов. Пират находился в полуобморочном состоянии. Юрао практически тоже, так как мгновенно помчался на спасение, правда не до конца ясно кого он спасать будет.
И вот стоило дроу умчаться, Эллохар насмешливо сообщил:
– Изучение печени вещь серьезная, и определенно влияет на моральный облик моих адептов.
– Простите? – я не совсем поняла, о чем он.
– В смысле поизучают чужие печени, свою беречь начинают, – снисходительно пояснил магистр. – Волосы распусти. Могу помочь.
– Спасибо, я сама, – правда, страшно вспомнить, сколько там шпилек.
Торопливо начала высвобождать локоны, вглядываясь в контуры острова, и в тоже время я ждала, когда же магистр Эллохар прольет свет на грядущие события, или хотя бы на план действий. Но магистр тоже молчал. Взглянув на него, замечаю мрачный, напряженный и в то же время задумчивый взгляд, направленный, почему-то на меня, а не на остров морских ведьм.
Молча отвернулась, продолжая расплетать волосы.
– И вот умеешь же ты делать вид, что ничего не происходит, – мрачно сообщил лорд Эллохар.
– А что происходит? – решила спросить я, продолжая вглядываться в Листар.
Молчание, затем раздраженное:
– Я на тебя смотрю, – прошипел магистр.
– Я смотрю на остров, и там тоже ничего не происходит, – призналась я.
Молчание.
Спокойно дорасплетала волосы, пригладила непослушные пряди, собрала шпильки с бочонка, на который складывала для удобства, и уже собиралась отнести их каюту, к остальной одежде, как услышала:
– Дэя…
Осталась стоять на месте. И снова тишина. Я стояла, сжимая зажатые в кулаке шпильки, смотрела на остров, к которому мы подходили практически вплотную. Нервно оглянулась на штурвал – там стояли два адепта Смерти – первый управлял кораблем, второй всматривался в карту. Судя по подрагивающему хвосту адепта, ему темнота помехой не являлась – сыны Хаоса ночью видят лучше, чем днем.
– Да, Инригана много чего любопытного поведала, в том числе и вот эту схему единственного места, где корабль может подплыть непосредственно к берегу, – Эллохар обошел меня, сел на бочонок, и вдруг, вкрадчиво прошептал: – Боишься?
