— Пошли, — кивнул мне Петренко, мы устроились в столовой, и он начал делать кофе, кинув мне через плечо, — рассказывай.
— Что рассказывать? — грустно вздохнула я, — приснился мне плохой сон ночью.
— Вещий? — хмыкнул он.
— Почти. Я проснулась, слышу, копошится кто-то в замке, спряталась за углом, зашел человек, и я его статуэткой по голове огрела. Потом связала и ментам позвонила.
— И что менты? — он поставил передо мной чашку, сам устроился напротив.
— Не впечатлились. К моим словам о том, что парень связан с покушением на Лешу, тоже не прислушались.
— Считают, это подстава?
Я пожала плечами.
— Соловьев, видимо, сомневается в том, что я могла провернуть такое, в плане, постоять за себя.
— Решила подстраховаться, наняла киллера через интернет, сама же его дождалась, вырубила и сдала властям? Умно, ничего не скажешь. А главное, при таком раскладе с тебя взятки гладки, потому как ты становишься лицом пострадавшим.
— Между прочим, меня могли убить на самом деле.
— Вот именно, — Ярослав нахмурился, — это мне и не нравится.
— Чем именно?
— Тем, что тот, кто это затеял, держит ситуацию под контролем, скорее всего, он или был в кабаке, или почитал сводки ментов. Я склоняюсь ко второму варианту. Злодей прикинул, что ты можешь что-то знать, и поспешил от тебя избавиться, наплевав на всеобщее обсуждение большой к тебе любви городских шишек.
Я нахмурилась.
— Чего хмуришься? — усмехнулся он, — может, никакой любви и нет, значит, человек либо об этом знает, то есть понимает, что особо не рискует, либо ему очень припекло, и он хочет сохранить тайну каким бы то ни было способом, потому готов рискнуть тем, что ему на хвост сядет множество серьезных дядек.
Мы замолкли, Ярослав смотрел на меня, я размышляла. Мысли мои ничем новым не отличались, обо всем этом я гадала с Олегом несколько часов назад, озвучивать выводы было лень, потому я спросила:
— И что дальше?
Петренко усмехнулся.
— Твой тон не похож на тон смертельно испуганного человека.
— Ты бы со мной ночью поговорил.
— Ночью я бы предпочел заняться с тобой чем-нибудь другим.
— Боюсь, сейчас я не в том настроении, покушения плохо сказываются на моих способностях.
Он рассмеялся, а я закурила, гадая, как так сложилось, что единственный способ общения между нами — это полунамеки сомнительного уровня юмора. Однако с помощью шуток мне удавалось уводить разговор от больных тем, и я неизменно пользовалась этим методом. Не знаю, на самом деле я его смешила, или он просто умело мне подыгрывал, но общаться так было гораздо проще. Тут у меня зазвонил мобильный, я посмотрела на экран и быстро сняла трубку, сказав Ярославу одними губами, что это Соловьев.
— Слушаю вас, Роман Степанович, — ответила я радостно.
— Я смотрю, вы бодры и оптимистично настроены.
— Так я же осталась жива, а могло быть иначе.
— Да, — вздохнул он, и я сразу насторожилась, — есть одна проблема. Ваш киллер сбежал.
— Что? — вскочила я, — как он мог сбежать?
— Приезжайте в отделение, поговорим.
Я повесила трубку, Петренко весело спросил:
— Киллер тю-тю?
— Считаешь, это смешно? Нужно усилить охрану возле Лешиной палаты, ты можешь подключить кого-то из своих ребят?
— Как ты себе это представляешь? Они сядут там с ментами и будут в карты играть?
— Придумай что-нибудь.
Петренко поглазел на меня.
— А паренек точно не успел тебе ничего сообщить?
— Точно.
— Ну-ну, — Ярослав все-таки отвел взгляд, — ладно, чем смогу.
— Спасибо.
Я поехала в отделение вместе с Колей, который, судя по всему, заделался моим личным шофером. Вскоре я уже вышагивала по коридору к нужному кабинету, возле него выдохнула и постучала в дверь.
— Войдите, — раздался оттуда голос Соловьева. Я вошла и застала самого его за столом, обложенного бумагами. Вот пойди пойми, когда они вообще успевают преступников ловить, если надо такую кипу разобрать. Я села на диван, он откинулся в кресле и устало потер глаза, потом посмотрел на меня, я ждала.
— В общем, так, — Роман Степанович досадливо поморщился, — привезли его рано утром и посадили в камеру. Я его предварительно допросил, но парень молчал, как партизан, говорил, мол, знать ничего не знаю про покушение, залез в квартиру, чтобы поживиться, пистолет вообще не его.
— А чей же? — съязвила я.
— Дело в том, что отпечатков на нем нет, так что под белы ручки и в тюрьму на двадцать лет не получается.
— И что? — нахмурилась я.
— Если он и врал, то очень убедительно. Сказал, вскрыл дверь, зашел в квартиру, прошел в комнату, тут его по голове огрели, очнулся уже связанный, напротив вы в него пистолетом тычете и говорите, мол, ты меня убить хотел.
— Складно.
— Еще как. Парень испугался, так что приезда полиции ждал с нетерпением. Говорит, вы его подставляете, Анна Сергеевна.
Не могу сказать, что я сильно удивилась данному развитию событий.
— И как звать красавца?
— Документов при нем не было, данные, которые он оставил, ненастоящие.
— Отпечатки пальцев?
Соловьев страдальчески поморщился.
— Не сняли, — хмыкнула я, ничуть не удивляясь.
— Ребят вызвали, но они были на объекте, парня повезли в отделение. Думали снять отпечатки по их возвращении.
— Какая жалость, мне очень хотелось ближе с ним познакомиться.
Роман Степанович посверлил меня взглядом, потом сказал:
— Вы, Анна Сергеевна, ведете себя так, будто жизнь ваша белый лист, а между тем, загадок в ней куда больше, чем отгадок.
Я дернулась, правда, едва заметно, тут же растеряв боевой задор. Соловьев остался доволен эффектом и заговорил на другую тему.
— В общем, оставили его в камере, сами разъехались, я вернулся сюда к одиннадцати, его уже и след простыл. Тут, конечно, облажались мы, — он снова поморщился, — парень вскрыл замок, оттуда прошмыгнул по коридору в туалет и вылез в окно.
— Это версия как-то подтверждена?
Он кинул на меня взгляд.
— Чем она вам не нравится?
Я пожала плечами.
— Он активно выступал передо мной с речью, пока вас не было. Лично он утверждал, что быстро окажется на свободе, а мне точно не поздоровится.
— Предполагаете, у него есть сообщники в органах?
