Однажды Шон стоял в телефонной будке тут, в городе, прямо на улице, позвонить нужно было так, что сил нет, все возможное шло не так, он выгребал квортеры горстями, тонального вызова нет, роботы херню какую-то несут, наконец довел себя до обычной ГНЙ-ярости, дерябнул трубкой об аппарат, вопя при этом ебаный Джулиани, и тут услышал этот голос, человеческий, реальный, спокойный.
– У вас там небольшие неприятности? – Потом, конечно, Леопольдо прорюхал, что так можно бизнес себе раскачать, отвисая в местах, где вероятнее всего кризисы душевного здравия, вроде телефонов-автоматов ГНЙ, сперва удалив с будок таблички «Не работает».
– Может, чуток и коротит этически, – прикидывает Шон, – но у него меньше сессий в неделю, и они не всегда длятся полные пятьдесят минут. А через некоторое время я начал понимать, как лаканизм похож на дзен.
– А?
– Тотальная трихомудия эго, по сути. Тот, кем ты себя считаешь, вообще не тот, кто ты есть. Оно гораздо меньше, а в то же время…
– Гораздо больше, да, спасибо, что объяснил, Шон.
Учитывая историю Леопольдо, сейчас, кажется, не лучший момент заговаривать на тему Виндуста.
– А твой шринк когда-нибудь рассказывает о тамошней экономике?
– Не очень, это болезненная тема. Худшее оскорбление, которое он может придумать, – назвать чью-нибудь мать неолибералкой. Эта политика уничтожила средний класс Аргентины, переебла больше жизней, чем пока вообще сосчитали. Может, не так скверно, как исчезнуть, но тотально отстой loquesea
[94]
. А почему интересуешься?
– У меня кое-кто знакомый во всем этом был замешан, еще в начале девяностых, теперь работает из О.К., по-прежнему в тех же мерзких бизнесах, и я за него беспокоюсь, я – как тот парняга с раскаленным углем. Не могу выпустить из рук. Это вредит моему здоровью, в этом даже никакой красоты, но мне все равно за него надо держаться.
– Ты теперь как-то залипаешь, типа, на республиканских военных преступниках? Предохраняешься хоть, надеюсь?
– Мило, Шон.
– Ладно тебе, на сам-деле ты не обиделась.
– «На сам-деле»? Погоди-ка минуточку. Это у тебя чугунный Будда, правильно? Смотри. – Потянувшись к голове Будды, которая, конечно же, как только она ее коснется, идеально ляжет ей в руку, словно ее разработали заведомо как рукоять холодного оружия. В единый миг все недружелюбные импульсы утишены.
– Я видела его задок, – стараясь не съехать тут в режим Трёхнутого Утка, – он пытает людей электрохлыстами для скота, он выкачивает досуха водоносные слои и сгоняет фермеров с их земли, уничтожает целые правительства во имя ебанутой экономической теории, в которую, может, и сам не верит, у меня нет иллюзий насчет его истинного лица…
– Кое-каково, недопонятого подростка, его нужно только с правильной девчонкой свести, которая, как выяснится, знает еще меньше его? Это у нас опять старшие классы? Состязаемся за мальчиков, которые станут врачами или окажутся на Уолл-стрит, а сами, по ходу, втайне желаем сбежать с торчками, угонщиками, орлами из круглосуточных магазов…
– Да, Шон, и про сёрферов не забудь. Что, я дико извиняюсь, дает тебе здесь власть? Что случается в твоей практике, если ты хочешь кого-то спасти, а сам их теряешь?
– Я только стремлюсь к тому, что Лакан зовет «благожелательной деперсонализацией». Если залипну на «спасении» клиентов, сколько пользы, по-твоему, я смогу им принести?
– Много?
– Вторая попытка.
– Эм… не очень много?
– Максин, я думаю, ты боишься этого парня. Он Жнец, он тобой занялся вплотную, а ты пытаешься выкрутиться, строя ему глазки.
Ууф. Не этот ли миг годен для того, чтобы с топотом выбежать за дверь, с достоинством, однако недвусмысленно бросив через плечо пошел-ты-нахуй?
– Что ж. Дай-ка мне это обдумать.
23
Наконец в Штатах снова объявляются Брук и Ави – похоже, они год провели в каком-то странном антикиббуце, предназначенном для того, чтобы пялиться в экраны, не выходить на солнце и пропускать не слишком много приемов пищи, Элейн, бросив на Брук один-единственный взгляд, мигом вверяет ее попеченью «Мегаповторов», оздоровительного клуба шаговой доступности, и договаривается об испытательном членстве, пока Брук валандается у снэк-бара на первом этаже, созерцая маффины, бейглы и смузи менее чем объективным порядком.
Максин не сильно рвется видеть сестру, но прикидывает, что надо хотя б заглянуть на бегу. Выясняется, что как раз в этот момент Элейн и Брук – во Всемирном торговом центре, созерцают доселе не исследованный покупательский потенциал «Столетия 21». Эрни вроде как в Линкольн-центре, смотрит хорошо принятое кыргызское кино, а на самом деле украдкой проскользнул на «Быстрых и яростных» в мультиплекс «Сони», поэтому Максин на чарующие полтора часа оказывается в обществе своего зятя, Аврама Дешлера, который следит за Элейниным языком-полонез, который весь день медленно готовится на кухне, наполняя всю квартиру запахом поначалу интригующим, затем притягательным. Вопрос о федеральных визитах не может не встать.
– Я думаю, это просто насчет моего допуска.
– Твоего?..
– Ты слышала о такой фирме компьютерной безопасности, «хэшеварзы»?
Подчеркнутый взгляд на подошву своей туфли.
– Смутно.
– У них много федеральной работы, АНБ и так далее, и они мне предложили работу, и я фактически выхожу на нее через две недели. – Ожидая хотя бы изумленного восхищения.
И только за этим в гости приходили федералы? Извините, Максин в этом как-то сомневается. Допуски по безопасности – рутинные задачи нижнего уровня, а тут у нас какой-то навоз поглубже замешивается.
– Так и… ты встретился с их главным, Гейбриэлом Мрозом?
– Он вообще-то лично явился, в Хайфу, меня вербовать. Мы позавтракали в фалафельной в Вади-Ниснас. Похоже, знаком с хозяином. Я ему сказал, чего хочу в смысле оклада, льгот, и он сказал ОК. Без всякого хонделинга. Тахини по всей рубашке.
– Просто обычный парень.
– Именно.
Как бы лишь безмозгло скача с темы на тему:
– Ави, а ты знаешь что-нибудь о такой софтине, называется «Промис»?
Пауза, может на неделю-другую дольше, чем эти синие черточки на полоске.
– В бизнесе это как бы баян. Интриги и контринтриги в «Инсло», судебные разбирательства, ФБР выкрадывает и так далее. Однако дойная корова для Моссада. Как мне рассказывали.
– А слухи насчет черного хода…
– Первоначально его там не было, но некоторые заказчики настаивали, поэтому программу модифицировали. Не раз. Фактически это нескончаемая эволюция. Сегодняшняя версия, ты б ее не узнала. Или так мне говорили.
