– Я во о чем, – выпроваживаясь в дверь и маша на прощанье. – Придержи-ка майонез!
– Вырва…
– Не. Все норм. Я в смысле, оно не норм, ох, Макси… Я так виновачусь?
– Если ты не еврей, тебе на это нужна лицензия, потому что патент у нас, знаешь.
Качая головой:
– Что же мне делать, я сейчас, типа, так боюсь, я так завязла?
– А Лукас что, как он завяз?
– Лукас? Нет? Не Лукас? – Злится, что Максин не шарит.
– О-ёй. Мы о ком-то другом говорим? Кто?
– Прошу тебя… Я правда считала, будто могу помочь. Должно было быть ради Фионы, ради Дастина, ради нас всех. Он сказал, что парни сами себе хозяева будут.
– Кто-то, – по мере того, как динозаврья чешуя наконец-то с лязгом спадает с глаз Максин, – тот, кто хотел приобрести исходный код ПодБытия, допустил, что если дейтить жену одного из партнеров, он сможет просунуть ногу в дверь, я покамест верно все понимаю?
– Макси, ты должна поверить…
– Нет, такое было у «Метов» в 69-м, тебя спросят на экзамене на гражданство в Большом Яблоке, а тем временем кто же, интересно мне знать, кто из всех десятков чиновников и шановников, окажется настолько говнюком, чтоб такое обделать, постой, погоди, вот же оно, у меня на самом краешке мозга…
– Я могла тебе и сказать, но ты его так ненавидишь…
– Гейбриэла Мроза все ненавидят, поэтому, я полагаю, ты никому не говорила.
– И он такой мстительный мудачок, если б я попыталась все отменить, он бы рассказал Дастину, уничтожил мне брак, мою семью… Я бы потеряла Фиону, всё…
– Будет-будет, не залипай, это худший случай. Еще может доиграться как угодно. Сколько оно уже длится?
– С Лас-Вегаса минувшим летом. Нам удалось наскоряк даже 11 сентября, отчего все только гораздо хуже…
Максин неспособна немного не сощуриться:
– Надеюсь, ты не хочешь сказать, что сама всю эту кашу заварила? Это было б чистое безумие, Вырва.
– Та же беспечность. Правда?
– Та же, что и что? Это что, речь «слушайте-филоны»? американское пренебреженье к семейным ценностям науськивает «Аль-Каиду» на самолеты и рушит Торговый центр?
– Они видели, какие мы, чем мы стали. До чего мягкотелые, до чего нерадивые. Себе потакаем. Они прикинули, что мы легкая мишень, и были правы.
– Отчего-то я тут не наблюдаю причины и следствия, но дело, быть может, во мне.
– Я прелюбодейка! – тихо воет Вырва.
– Ай, ладно тебе. Любодевица, еще может быть.
Однако кто ж устоит в подобных ситуациях и не пожелает услышать подробность-другую? Уютная холостяцкая берлога Мроза в Трайбеке, к примеру, ванная, достигающая квадратного футажа профессиональной баскетбольной площадки, где широко представлена коллекция тампонов всевозможных изготовителей, размеров и абсорбционной емкости, бутыли шампуней и кондиционеров, на чьих этикетках невозможно прочесть ни слова, потому что импортируют их из такого далека, волосяное оборудование от тонких зажимов до огромного салонного ретрофена, под которым не только сидишь, но, похоже, куда на самом деле нужно вползать, плюс ассортимент кондомов, рядом с которым «Дуэйн Рид» смахивает на торговый автомат в мужском туалете автозаправки.
– Штука в том, – после некоторого высмаркивания, – секс всегда такой великолепный.
– Чуткий, заботливый любовник.
– Нихуя, он сукин сын. Ты анал пробовала когда-нибудь?
Максин и впрямь хочет про это слышать?
«Делмен» и впрямь торгует туфлями?
– Логично, – ободряюще. – Наверняка его специальность?
34
Настает Хеллоуин. Ниже 14-й улицы он за годы превратился в крупный городской фестиваль, с парадом, чье освещение телевидением соперничает с «Мэйси» на Благодарение. А на Верхнем Уэст-Сайде вся деятельность скорее сводится к масштабам квартальной вечеринки, 69-я отгорожена, проходы между зданиями преобразованы в дома с привидениями, уличные развлечения и ларьки с едой, каждый год толпы все больше, и как раз туда Максин обычно берет мальчишек сластить-или- страстить, заканчивают на 79-й, а иногда и 86-й, окучивают вестибюли разных жилых домов. Но в этом году, ходят слухи, пост-9/11-я трясучка могла урезать или даже отменить кое-какую подобную деятельность, невзирая на мэрскую физиономию по всем местным каналам, до странности похожую на свою резиновую маску из тех, что ныне возникают в сезонных стихийных торговых точках, и она, как всегда, излагает резко, рекомендуя нью-йоркцам противостоять террору тем, чтобы праздновать День Всех Святых как обычно.
– У Джагдипа предки устраивают такую вечеринку на Хеллоуин, – приходит в голову Зигги, можно считать, неискренне.
Это пацан у Зигги в классе, который код писал уже в четыре года, припоминает Максин, а также, по случаю, живет в «Дезэрете».
– Как уместно. Там весь дом с привидениями.
– С «Дезэретом» что-то не так, мам? – Отис, распахнув глаза и в сговоре так, что дальше некуда.
– Всё, – отвечает Максин.
– А кроме этого, – Зиг безмятежно.
– Вы строго в здании будете сластить-или-страстить, парни?
– Зачем куда-то еще ходить, Хеллоуин там легендарный. Каждая квартира в своем стиле хоррора обделана.
– И… это никак не связано с сестрой Джагдипа. С преждевременными, э, на несколько лет…
– …буферами, – предлагает Отис, после чего вынужден увернуться от братнина удара крав-магой под дых. – Ты ее все равно, Зиг, не увидишь, она развлекаться будет, – убегая, Зигги в погоне, – в Деревне, она дейтится только с парнями из НЙУ
[118]
…
Хорст с непроницаемым лицом, не немодулированным говноедской ухмылкой:
– Вечером первенство показывают, Эль Дуке начинает, может, против Кёрта Шиллинга, можем посидеть игру посмотреть…
– Купи мне арахиса и «Крекер-Джеков»?
Отис решил, что пойдет с Вегетой, волосы у него радикально нагелены до торчащих штырей, сине-серебряный прикид добыт на каком-то странном азиатском сайте, заказ выполнен и доставлен, едва ли не до того, как он успел кликнуть на «Добавить в корзину». Зигги идет в виде Эмпайр-Стейт-Билдинга, мягконабивная игрушечная обезьянка прикреплена где-то на уровне шеи. Вырва и Дастин согласны сопровождать, и все встретятся у «Дезэрета».
Эрик и Дрисколл направляются на парад в Деревню, облачились соответственно в вентиль И-НЕ («Я говорю «да» всему») и Аки Росс, из кино «Последняя фантазия»:
– Причесон, о котором любой мечтает, шестьдесят тысяч прядей, каждая анимирована отдельно, серьезный обсчет, хотя вот этот парик, – Дрисколл потряхивает головой в краткой демонстрашке, – должен проходить по категории «Принудительное Продвижение».
