Мальчик, проваливаясь в холодный песок, бежит к берегу, но человек в дождевом плаще встревожен.
– Стой! Куда бежишь? Что тебе тут надо? – грозно останавливает он мальчика и, схватив его за плечо, хриплым старческим голосом отрывисто спрашивает: – Кто послал? Какой тебе Митрич сейчас нужен?
Капюшон сползает на плечи старика, и Ленька узнает Никича.
– Обознался я… – робко говорит он, и смутная догадка мелькает в его голове… Кого ждет Никич, зачем стоит он ночью у причала, почему испугался его, Леньки?
– Обознался? А теперь узнал? – все так же крепко держа мальчика за плечи, подозрительно допытывается старик.
– Узнал… Вы Никич! – испуганно шепчет ему на ухо мальчик. Старик отшатывается и, словно не зная, что делать с этим неожиданным пришельцем, подозрительно оглядывается:
– Кто с тобой?..
– Никого… Честное слово, никого… – бормочет Ленька. Но с обрыва вдруг спрыгивают две фигуры и быстро приближаются к берегу.
– Кто это? – спрашивает один, и Ленька, вздрогнув, узнает голос Кости.
– Да вот… спрыгнул с обрыва. Вроде к Митричу. Говорит – один… – взволнованно поясняет ему старик.
– Взять с собой! Поехали! – командует Костя, и, пока Никич гремит замком, он, близко наклонившись к лицу мальчика, спрашивает: – Зачем пришел?
– Я свой… свой… Я поеду, я грести могу… Я Ленька, – умоляюще глядя ему в лицо, шепчет мальчик.
Костя в недоумении поворачивается к молчаливо стоящему в стороне товарищу:
– Ну что с ним делать? Оставить нельзя…
– А чей он, откуда? – спрашивает тот, поворачиваясь к мальчику.
Ленька, подавшись вперед и схватившись рукой за ворот своего пиджака, широко раскрытыми глазами смотрит в лицо незнакомца. Темнота мешает ему разглядеть его черты, но голос… Никогда и ни с кем не спутает мальчик этот голос!
– Я Ленька, Ленька! – с тихим рыданием прорываясь вперед, бормочет он, и сильные руки незнакомца вдруг порывисто притягивают его к себе, глаза смотрят в глаза.
– Молчи, брат Ленька, молчи… – отвечает взволнованный голос. – Не время…
Костя с трудом удерживает цепь скачущей на волнах двухвесельной лодки. Никич вталкивает в нее Николая и садится сам, Ленька, боясь, что его оставят, прыгает за ними.
– Оставайся! Буря! – поймав его за голову, кричит сквозь шум волн Николай. – Я тебе напишу, я тебя не забыл… Оставайся!
– Нет-нет! – вертит головой Ленька. – Я грести буду, воду вычерпывать, я все могу!
Костя вскакивает последним и садится на весла, другие весла берет Николай. Лодка, сильно накренившись, вспрыгивает на волну и падает вниз, зарываясь носом в темную пучину… Яркая молния освещает быстро удаляющийся берег и на одно мгновение выхватывает из темноты бледное открытое лицо с блестящими глазами и черными полосками бровей.
– Дядя Коля! Дядя Коля! – вне себя от счастья повторяет Ленька, и Николай молча кивает ему головой, нажимая на весла…
Лодку бросает то вверх, то вниз, через борта ее льется вода… Никич сует Леньке черпак, а сам торопливо выпрямляет руль… На середине реки черная туча вдруг опрокидывается навзничь и вместе со страшным ударом грома разражается ливнем… Лодка встает дыбом и беспомощно вертится в пучине волн, ветер рвет из рук весла…
– Руль! Держи руль! – кричит Костя.
– Держу! – глухо откликается с кормы Никич.
«Потопнем…» – с ужасом думает Ленька, изо всех сил вычерпывая за борт воду. Но страх его не за себя, а за этих троих людей, за дядю Колю, своего большого друга, которого так чудесно нашел он в эту страшную ночь… Не хочется умирать Леньке… Жить бы да жить ему сейчас и радоваться, что жив его дядя Коля… Да еще нельзя ему, Леньке, оставлять навеки свою Макаку… И, не разгибая спины, работает он черпаком, а лодка все наполняется и наполняется водой… То с боков, то с носа обрушиваются на нее волны, а крупный косой ливень беспощадно захлестывает сидящих в ней людей. Пиджак Леньки, намокший и тяжелый, связывает ему руки… Мальчик сбрасывает его под ноги, и крупные капли дождя хлещут по его голой спине…
А лодка то вертится на одном месте, то, глубоко ныряя, рывком бросается вперед, и в черной тьме нигде не видно ни одного огонька…
Плечи у Леньки ломит от непрерывного вычерпывания, он не знает, сколько времени борются они с разъяренной рекой, некогда взглянуть ему на взрослых: молча слушает он изредка подаваемую Костей отрывистую команду:
– Держи лево!.. Относит!
Ленька приходит в себя, когда ливень вдруг затихает и там, где край реки сливается с небом, появляется мутная белая полоса рассвета… Ленька быстро вскидывает глаза, ищет берег… Берега нет нигде… И кажется ему, что лодка, не двигаясь, стоит на одном месте… Но буря постепенно утихает: гром уже не ударяет в уши, а, глухо ворча, как встревоженный в своем логове медведь, уходит куда-то за Волгу… Медленно рассеивается тьма, и вдруг впереди вспыхивает короткий огонек.
– Огонь! – подбодрившись, кричит Никич. – Навались!
Буря стихает, но волны разъяренной реки не успокаиваются… Еще и еще раз вспыхивает и гаснет на берегу огонек… Лодку относит в сторону от него… Никич вынимает одной рукой железную табакерку и, с трудом достав оттуда коробку спичек, зажигает сразу две. Ветер и брызги воды мгновенно тушат их, но через минуту ответный огонек на берегу вспыхивает уже в том направлении, куда относит лодку…
Ленька черпает и черпает воду… В молочно-сером рассвете чуть-чуть уже обозначаются лица; мальчик мельком взглядывает на своего дядю Колю и встречает ласковый блеск его глаз… И чудится ему, что знакомый голос, как прежде, шепчет ему слова утешения и надежды:
«Терпи, брат Ленька! Все повернем мы по-своему и жить будем…»
«…Как цари!» – подсказывает ему Ленька.
«Ну, зачем нам такая дурацкая жизнь? Цари, брат, лодыри и тунеядцы, а мы – рабочие…»
Замечтавшись, Ленька уже не глядит на бушующую реку и не ищет берега. Берег приближается как-то быстро и неожиданно.
Первым выпрыгивает Костя, за ним Николай. На пустынном песчаном откосе в серой мгле виден пароконный экипаж; около него, попыхивая папироской, стоит кучер.
– Живее! – торопит Костя.
Но Николай, крепко прижав к себе мокрого до нитки Леньку, быстро говорит:
– Константин, запомни: это Ленька Бублик, мой Ленька! Позаботьтесь о его судьбе! – И, глядя в глаза мальчика, тихо добавляет: – А ты жди меня и слушайся приказа старших!
Ленька ничего не успевает сказать, затуманенными глазами смотрит он вслед исчезающим в сумраке Николаю и Косте, слышит цоканье копыт, видит, как, сорвавшись с места, быстрые кони уносят куда-то вдаль закрытый экипаж с его дядей Колей…
– Садись, Леня! Уехали они. Время и нам обратно, а то хватится Митрич лодки… – ласково, с глубоким удовлетворением говорит Никич.
