И Фёдор, и Олег от джипов избавились. Причём Мухин сжёг свой ещё раньше Трошина, лишний раз доказав, что голова у него работает.
В конце осени Мухин предложил Трошину план налёта на известного Олегу предпринимателя.
– Заначка кончается у меня, – однажды мрачно сообщил Олег.
Он в спортивных штанах и разношенной футболке лежал на заправленной кровати, изнывая, как и Трошин, от безделья.
– Барыги охренели вообще. Цены ломят. В обычное время этих денег хватило бы на год безбедной жизни, а сейчас даже на самое необходимое не осталось.
– Предлагаешь тряхнуть кого-нибудь из них? – с деланным безразличием поинтересовался Трошин, тоже лежащий на разложенном диване.
– Предлагаю, – спокойно отозвался Олег, не меняя своей расслабленной позы. – Не идти же пахать на военных за талоны на жрачку и на прочие блага цивилизации. Но только тряхнуть я хочу не этих, что из-под полы торгуют. Есть у меня на примете один карась жирный.
– А что ты, поработать для защиты города не хочешь? – оставаясь внешне спокойным, спросил Фёдор, желая немного побалагурить и за это время подумать, стоит ли выслушивать от своего подчинённого предложение о налёте. Одно дело, когда сам всё планируешь, и совсем другое, когда толком ничего не знаешь и вынужден полагаться на подельника. А ну как тот где-то что-то не учёл? Тогда всё, амба…
– От кого защищаться-то? – хмыкнул Мухин. – От своих?
– Не свои они уже, вроде как. Такие вот дела… – неопределённо вздохнул Трошин.
– Тут в натуре хрен разберёшь, – согласился Мухин. – Вообще-то, для защиты вояки есть, которые, типа, за нас теперь. Вон, сколько в город набилось! Пусть защищают. Я бы на их месте всех политиков – пидоров этих зажравшихся к стенке поставил.
– Так уж и всех? – опять хмыкнул Фёдор.
– А чё? Конечно всех! Натворили дел и ходу за бугор! – горячо ответил Олег. – А мы барахтайся в этом говне.
– Ну, положим, свалили не все, – не согласился Трошин.
– Те, кто остались, тоже виноваты! Теперь из-за них дело идёт к войне! – настаивал Мухин. – Они могут всё остановить, но продолжают людей к бойне подталкивать. Только для виду говорят, что война не нужна, а сами греются на этом, бабки тоннами гребут. Поэтому они ещё хуже убежавших за бугор. И вообще, я ни за кого воевать не собираюсь. У меня своя голова есть, я сам по себе… Так что там с моим предложением?
– Давай, выкладывай.
– В общем, дело такое. Ещё до того, как мы познакомились, работал я менеджером у одного козла на фирме его строительной. И что-то так получилось, не нашёл общего языка с главбухом.
– Да что ты! – деланно удивился Фёдор. – Ты ж такой компанейский парень!
Трошин прекрасно успел изучить Мухина за время их знакомства. Это был неглупый, в целом спокойный, но не терпящий любых возражений в свой адрес человек. Когда кто-то ему перечил, всё его видимое спокойствие испарялось без следа, обнажая истинную сущность конфликтного, замкнутого одиночки, для которого оппонент превращался в личного врага, если не удавалось сразу разрешить спорную ситуацию. И в дальнейшем Мухин умудрялся окончательно испортить отношения с таким оппонентом, ничуть не беспокоясь последствий.
Вот и сейчас он сразу замкнулся и спросил потускневшим голосом:
– Дальше рассказывать?
– Конечно, – примирительно сказал Трошин, понимая, что не стоило зря злить подельника. Признаваясь себе откровенно, Фёдор побаивался его агрессии, вспыхивавшей зачастую на пустом месте, но сейчас не это стало причиной: просто он почувствовал, что был неправ.
– Короче, конфликт вышел с главбухшей. Она много о себе думала. Знаешь, есть такие падлы, которые считают, что они выше остальных, и строят из себя непонятно что перед другими сотрудниками.
«Чья бы корова мычала», – мысленно хмыкнул Трошин, но внешне остался невозмутим.
А Олег продолжал:
– Естественно, дошло до шефа. Он, понятное дело, принял её сторону. Да, в общем-то, и я не во всём прав был. Не сдержался просто, хотя надо было.
«Вот это самокритика!», – продолжал мысленно ёрничать Фёдор.
– Я попросил, чтобы меня уволили. Что и произошло, но самое главное, мне заплатили только официальную часть зарплаты – копейки по сути, а остальное, что считалось премиальной частью, зажали, твари. Я писал жалобы в прокуратуру, в налоговую, в трудовую инспекцию. Толку почти никакого. В общем, должок за этими сволочами есть. Я знаю, где прописан шеф.
– Богатый мужик? – спросил Фёдор равнодушно.
– Думаю, не бедный. Фирма его хорошо на плаву держалась.
– Обычно такие по месту прописки не живут. Если в самом деле денежный, то у него, скорее всего, коттедж за городом должен быть. Обычно так и бывает.
– Да, пожалуй. Я тоже так думаю, – согласился Олег. – Но хотя бы хату вынести.
– И что, попрёшься с этим барахлом по улицам, полными вояк? Если не попадёшься, что вряд ли, куда всё денешь?
– Дело не в том, куда дену. Мне отомстить охота. Я бы вообще грохнул и шефа, и главбухшу.
– Не сомневаюсь, – на этот раз открыто усмехнулся Трошин.
Олег, не поворачивая головы, скосил глаза на Фёдора и спросил бесцветным тоном:
– Осуждаешь?
– Нет. Просто выразил своё отношение.
– Так что, согласен?
– Спалимся. Чует моё сердце. Очень уж ты эмоционально к этому подходишь. А нужно всё продумать, просчитать. Камеры, сигнализация, прочие неожиданности. Отход оттуда. Пешком ведь телепать придётся, не забывай.
– Короче, я всё равно сделаю это. С твоим участием или один, – спокойно сказал Мухин. – Раньше не было возможности, потом, как с тобой сошёлся, не до того стало. В последние дни думал: делать, не делать. А теперь уже решил и не отступлю.
– Вряд ли твой бывший шеф в этой квартире дожидается тебя. Он сейчас где-нибудь в другом месте или вообще за бугор свалил.
– Мне всё равно, – невыразительно ответил Олег.
Фёдор понял, подельник действительно решился. И это Трошина совсем не вдохновляло как раз по причине спонтанности и отсутствия нужной подготовки. Одно дело на пустой дороге блокировать и останавливать одиноких водителей. И совсем другое – лезть непонятно в какую хату, где есть соседи, где может быть сигнализация, камеры. Хотя, кому это всё сейчас надо, кто там что контролирует при таком бардаке. Отказаться, конечно, можно. Всё-таки он босс, а Мухин подчинённый. Но при нынешнем раскладе это плохая отмазка. Ведь живёт он у Олега на халяву, до сих пор пользовался его деньгами. Долг платежом красен… Но самое главное, если пойти в отказ, Мухин почувствует, что босс дал слабину, а этого допустить нельзя. Придётся идти. Чёрт бы побрал такого подельничка…
Мухин настоял на том, чтобы идти на дело прямо сходу. Это Трошину тоже не нравилось. Не привык он так спонтанно действовать. Пришлось согласиться. Фёдор удивлялся себе: и чего он так волнуется о том, что подумает его молодой подельник?
По городу шли несколько часов с короткими остановками для передыха на лавочках, а то и вовсе на бордюрах, если лавочек не было поблизости.
