Щербаков вопросительно посмотрел на Лианозова.
— Как нам прищемить хвост этим «призракам»? У вашего отдела, Вадим Николаевич, есть какие-нибудь идеи? Мы сейчас работаем с двумя чиновниками, один из УЛРР, второй из горотдела лицензирования. У нас имеется список всех охранных структур столицы и Подмосковья, но складывается впечатление, что он далеко не полон. Через них мы надеемся получить исчерпывающую информацию по этому вопросу. После чего займемся проверкой подозрительных ЧОПов и СБ. Впрочем, не стоит ожидать ошибок от таких людей, как Урванцев и Мелентьев, скорее всего этот след нам мало что даст. Более плодотворными обещают быть усилия по линии Министерства юстиции. Если мы правильно просчитали ситуацию, часть средств, собранных людьми Мелентьева, предназначена для пополнения нелегального избирательного фонда. Иначе и быть не может, самоуправничать с финансами никому не позволено, даже Урванцеву. Нужно будет прощупать все эти ООО, ТОО и фонды, через которые средства поступают в «черную кассу». Не может такого быть, чтобы они нигде не прокололись.
— Где ты собираешься взять все эти данные? — с сомнением спросил Щербаков-младший.
— Я уже имел предварительную беседу с замминистра Степанцовым. Минюст располагает такими сведениями в полном объеме, данные о регистрации подобных фондов и организаций аккумулируются в статотделе, а курирует это направление сам Степанцов. Сергей Алексеевич в курсе, ну а остальным скажу так: господин замминистра дал предварительное согласие на сотрудничество с нашим фондом. Единственное, что меня смущает, так это его запросы…
Лианозов вздохнул и сокрушенно покачал головой, давая окружающим понять, что сумма, указанная господином Степанцовым в качестве оплаты за услуги, превосходит всякое воображение.
— Вадим Николаевич, соглашайтесь на любые условия. Мы не в том положении, когда можно торговаться.
Щербаков отобрал из стопки еще один снимок.
— А это кто такой?
Он пустил его по кругу.
— Ну, этого-то я знаю, — сказал Дмитрий. — Первушин, работал в горуправлении в отделе внутренних расследований. Кстати, в то время возглавлял этот отдел Урванцев. Любопытно, о чем это он толкует с Брэдли? Да, этот американец непростая штучка, раз вокруг него столько народу крутится…
Щербаков на время задумался, постукивая ребром фотографии по столу.
— Значит, так… Вадим Николаевич, сконцентрируйте все усилия вашей группы на УЛРР и Минюсте. Не затягивайте с этим делом, сведения нам нужны уже сегодня. Проследите также, как идет эвакуация архивов. В здании на Воровского не должно остаться ни единого клочка бумаги. Исключение составляют документы и справки, которые мы держим на случай проверки. Лишних людей отправьте в оплачиваемый отпуск, всех, кто с нами сотрудничал, попросите временно воздержаться от контактов с фондом и его организациями. Вы, Денис, займитесь этим Первушиным, узнайте всю его подноготную, прощупайте связи. Я распоряжусь, чтобы все подразделения службы наружного наблюдения в эти дни работали исключительно на вашу группу. Не спускайте глаз с Брэдли, это сейчас самое важное. Учтите, за ним ведется слежка, так что действуйте с умом, осторожно, иначе засветитесь. Знаю, что это опасно, но другого выхода у нас нет. Если Урванцев решит все же разыграть эту карту, мы должны быть готовы.
И еще… Кровь из носу, мы должны знать все о передвижениях Хейса, Гартнера и прочей церэушной публики…
— Я подключу ребят из контрразведки, — предложил Переверзев.
— Да, пожалуй, так будет лучше, — кивнул Щербаков. — Меньше подозрений. А я тем временем пройдусь по «верхам», попытаюсь выяснить, кто там на нас бочку катит.
— Разве не ясно? — ухмыльнулся его сын.
— Экий ты скорый. — Переверзев бросил на него неодобрительный взгляд. — Завтра в Махачкалу со своими волками летишь, не забыл еще?
— На «товсь».
— Смотри только, поаккуратней мне там! И чтобы без членовредительства, понял? А то из Краснодара на тебя до сих пор жалобы идут. Ладно, это наши с тобой внутренние дела, завтра с утра явишься ко мне на инструктаж, а пока не будем отнимать у людей время.
— Кстати, Дима… — Щербаков посмотрел на сына. — Тебе не кажется, что пора нам выдергивать Вику в Москву?
— А где она сейчас обретается?
— Нехорошо, Димуля, — отец укоризненно покачал головой, — совсем потерял контакт с родной сестрой. Ладно, это внутрисемейные дела. Проводи друзей в столовую, там женщины для нас поздний ужин накрыли. А мы с Вячеславом Александровичем скоро к вам присоединимся…
Через минуту Щербаков-младший вернулся в гостиную.
— Отец, ты так и не сказал, где сейчас находится Вика.
— Если меня правильно проинформировали, она сейчас нежится на сочинских пляжах. Закордонное начальство премировало ее путевкой на курорт.
— Как ты собираешься ее оттуда выдернуть?
Он с сомнением посмотрел на отца, скептически покачал головой.
— Даже не знаю… Опять начнутся обиды. Но ты, безусловно, прав, неплохо бы спровадить Викулю на время за пределы нашего любимого Отечества. Крестный, вот вы человек бывалый, скажите, как нам быть с Викой, совсем сестрица от рук отбилась…
Переверзев рассмеялся, затем поднял вверх обе руки: разбирайтесь, мол, сами, я в ваших семейных сварах участвовать не намерен.
Когда они остались в гостиной вдвоем, Щербаков не удержался и тяжело вздохнул.
— Слава, с сегодняшнего дня нужно ограничить наши контакты. Иначе кремлевская свора сожрет тебя со всеми потрохами.
— Я-то как-нибудь отобьюсь, — мрачно заметил Переверзев, — а вот за тебя они взялись всерьез. Из-за чего весь сыр-бор, Алексеич? Из-за списков, которые ты передал президенту?
Щербаков медленно покачал головой.
— Нет, не в этом дело. Кремлевская публика уже давно на меня нож точит, особенно Рыжий. Досье я передал восемнадцатого июня, а Урванцев, как видишь, начал боевые действия гораздо раньше. Но в одном ты прав, моя последняя встреча с президентом ускорила ход событий. Это была последняя капля, и она переполнила их чашу терпения. Они готовы на все, лишь бы разделаться с нами. Даже американцев к этому делу подключили, видишь, какого шума мы наделали?
— Завтра я встречаюсь с ребятами из РУОПа, — сказал Переверзев. — У нас намечено несколько совместных операций, заодно потолкую с ними об этих «призраках». И еще. По моим данным, подмосковными убийствами всерьез занялась прокуратура, следствие курирует сам Генеральный.
— Мне это также известно, — кивнул Щербаков. — Со дня на день ждем приглашения на откровенный разговор.
— А что президент? Молчит?
Щербаков пожал плечами.
— Сейчас он в Барвихе. Отрешился от всего, отдыхает. Он сказал, что ему нужно время все хорошенько обдумать. А после этого сообщит мне свое решение.
— Ясно, — вздохнул Переверзев. — Времени прошло немало, так что я не очень надеюсь на положительный результат. У него сейчас советников и без нас хватает, вон, Рыжий каждый день имеет доступ к телу. Может, не стоило, Алексеич, городить весь этот огород? Сам знаешь, как у нас принято: раз, два и в Лефортово. И статью соответствующую пришлепнут — попытка организовать государственный переворот…
