– Кто… тебе… это… сказал? – выпученные глаза, глядевшие на Бойченко, наливались кровью.
– Да он сам сказал, – просто ответил Бойченко и пожал плечами, – а потом сразу умер.
Галстук впивался в шею, воздуха катастрофически не хватало. Задыхающийся скосил глаза влево, попытался рассмотреть своего адъютанта.
– Не беспокойся за своего мальчика, – Сергей бросил на лежащего быстрый взгляд, – он нам не помешает.
– Ты же его убил, – уже не хрипел, а сипел генерал.
– Кого? Наджиба? Да. Он хотел бомбу, он ее получил. Они теперь, знаешь, не разлей вода. Они теперь буквально неразлучны.
– Тогда у тебя нет доказательств… Он же мертв! Он тебе соврал!
– А вот мы сейчас и проверим, способен ли человек врать перед смертью, – Бойченко внимательно глядел на противника, хватающего ртом воздух, – как ты себя чувствуешь? Будь уверен: ты сейчас подохнешь. Я специально прослежу, чтобы ты, мразь, умирал медленно… Ты же знаешь, я хорошо умею убивать. Но ты не умрешь, пока я не получу ответ на свой вопрос: зачем ты сдал мою группу? Я не спрашиваю – ты ли это сделал. Я спрашиваю – зачем ты это сделал?
– Я не…
Сергей чуть-чуть ослабил хватку. Генерала душил кашель.
– Зачем ты убил моих парней?
Николай сделал слабую попытку вырваться из клещей, в которых его держал Бойченко, но не преуспел. Сил и надежды не осталось. Накатил невероятный ужас.
– Говори, генерал. Ты обязан мне сказать. Облегчи душу, а потом прямиком за Наджибом. То есть – в ад.
В ответ донесся только слабый хрип.
– Я тебе обещал, что умирать ты будешь долго. Но с другой стороны… Мне это надо? – Бойченко говорил совершенно спокойно, лицо не выражало никаких эмоций, но руки тряслись мелкой дрожью.
– Нам могут помешать. Вообще-то, я уже узнал, что хотел. Ты мне не нужен. Я увидел то, что хотел и теперь, пожалуй, просто сломаю тебе шею.
– Не-е-е-т… Подожди…
Бойченко ослабил хватку.
– Мне… мне пришлось… – выдавил из себя хозяин кабинета. Лицо его было багровым, вены на лбу вздулись, губы посинели.
Бойченко разжал руки и генерал, словно медуза, безвольно сполз на пол. Кресло, в котором он сидел, накренилось и упало.
– Говори, – Сергей присел на корточки рядом с генералом, – я тебя внимательно слушаю.
– После того, как твоя группа… – он с трудом говорил, то и дело хватая ртом воздух, – уничтожила базу, у них… иракцев… не оставалось выбора…
– Громче! Что ты там шепчешь? – Сергей немилосердно пнул лежащего, – быстрее языком шевели!
– Наджиб поставил условие… Или мы сдаем ему твою группу…
– Или?
– После случившегося Хусейн хотел его расстрелять и терять ему было нечего… Он сказал, что переметнется к американцам и выдаст всю информацию о том, что Союз дал Саддаму ядерное оружие. Я не мог этого допустить. У меня… У меня не было выбора.
Ярость, словно пышащая жаром тягучая магма, жгла Сергея изнутри, была готова вырваться наружу. Она медленно текла, ворочалась и искала выход. Жар ярости подпитывало ослепляющее, раскаленное ядро ненависти к тому, кто решил лишить жизни его друзей. Сергей резко двинулся вперед и нажал коленом на шею лежащего с явным намерением закончить дело.
– Разменяли нас, да? Разменяли?! Так и Витьку Полтаву тоже разменял, наверное, да?
– Нет… – бордовое лицо тряслось мелкой дрожью, лоб покрылся испариной, – Половцев… Нет… Это случайность, клянусь тебе, – отчаянно хрипел генерал, глядя на Бойченко огромными от ужаса зрачками.
– Ты можешь меня убить, но сам подумай… Интересы страны… Мы никак не могли допустить, чтобы все узнали…
Неожиданно волны жара, рвущегося наружу, стихли. Тяжело дыша, Бойченко поднялся на ноги и с презрением глянул на валяющегося перед ним мерзкого, жалкого человека, между ног которого расползалось мокрое пятно.
– Обоссался, сука… – криво усмехнулся Сергей, – страшно умирать, да? Вот и моим парням тоже было страшно. Это у них выбора не было. Это ты им выбора не оставил. Они погибли, ты, чмо обоссанное. Из-за тебя.
Охранник возле двери все еще был в отключке, и Бойченко похлопал его по щекам, приводя в чувство.
– Эй, вставай, парень. Надо сменить памперс боссу.
Сергей не торопясь собирал в пакет разлетевшиеся по полу пачки денег.
– Тебе… не жить… Я же тебя… – видимо, к хозяину кабинета постепенно возвращалась способность соображать, но руки и ноги пока его не слушались.
– Если ты, ублюдок, вздумаешь как-то… Если ты только дернешься… О том, что ты – убийца, узнают все. Ну и про бомбу под разрушенным бункером на севере Багдада тоже узнают. И про остальные тоже узнают. Поверь, я позаботился об этом.
– Ко…му… ты… Ка-а-ак… Кому… Кто… – просипел полузадушенный и зашелся приступом кашля.
– Хочешь узнать, мразь? Для этого тебе придется меня убить. Счастливо оставаться!
Генерал с трудом поднялся на колени и, оперевшись руками на столешницу, попытался встать. Внезапно кто-то подхватил его и, легко приподняв, развернул и грубо толкнул на столешницу. Николай Степанович решил что это, наконец-то, его ординарец пришел ему на помощь, но в следующее мгновение увидел перед собой лицо Бойченко. – Ты сказал, что репортеры – «мясо»? Ты мне сказал, что репортеры – это «мясо»? Да? Сделаешь для них кое-что, понял меня?
30 июня 2006 года
– Привет, Витька…
Сергей тяжело опустился на скамеечку. Стараясь не смотреть на серую плиту с фотографией друга, он молчал, собираясь с мыслями.
– Не могу поверить, что твоя рожа мне с могильного камня улыбается. Ты прости меня, брат, что все так вышло. Если бы мы тогда знали, что… Ну, в общем, ты бы не поехал. Надо было мне ехать сразу. Так было бы правильнее. А теперь… Видишь как все обернулось. Работу свою…
Слова давались с трудом. Сергею приходилось их почти что выталкивать из себя. Говорил он тихо, практически шепотом.
– …твою… я додедал. И того гада, который тебя… Наджиб этот… Это он моих парней положил в девяносто первом. Он приперся за бомбой, я его к Аллаху и отправил. Пришлось повозиться, конечно. Там американцы под ногами крутились… Все не знал, как дельце провернуть. Думал, что все, придется на два фронта воевать… Задали они мне задачку… Прикинь, телевизионщики наши, с которыми меня в Багдад отправили, там же оказались. Бывает же, да? И эти тут, и амеры… Не, они нормальные парни все. Такие же, как и мы, в общем… Грамотные вояки.
На оградку уселась маленькая птичка, похожая на воробья. Коротко глянув на Бойченко черными бусинками глаз, она вспорхнула и моментально пропала из виду.
– Потом помогли мне здорово, надо сказать… И себе помогли. Всем помогли. Устроили там такое… – Бойченко даже улыбнулся, – постреляли очень круто. А потом авиацию вызывали и разнесли все к чертям… Главное, Витька, нашел я того упыря, который нас кинул на турецкой границе. Мне его Наджиб сдал. Неподалеку оказался, скотина. Тут. В Москве. Ты его знаешь. Босс твой. Правда, я его не грохнул. Очень хотел, конечно. Не стал. Не смог. Что это изменило бы? Ничего. Так что пусть живет, урод… Ты же знаешь, помнишь, да, как я все это время хотел достать, найти, вытрясти, кишки на изнанку вывернуть и в узел завязать за всех моих парней…
