– Хорошо, убедила. Приглашай Ирину, и мы совместно наведём Анфисе молодость и красоту.
– В этот раз попробуем обойтись без Иринки, она когда делает работу не по своему желанию, а по принуждению, то неосознанно оказывает противодействие, его приходится переламывать и сил в итоге уходит гораздо больше. Займёмся этой работой вдвоём с тобой, если ты не возражаешь.
– Вот это да! Значит, мы втроём пойдём в баню голые: ты, я и Анфиса? Я согласен!
– Размечтался! Голым в баню ты пойдёшь или со мной, или с Анфисой, когда решишь уйти к ней, – других вариантов нет! А сейчас станешь помогать мне из избушки, дистанционно, как в прошлый раз, – вопрос закрыт. И скажи спасибо, что я у тебя такая чокнутая, другая нормальная жена тебя бы за одни такие слова в жабу превратила или хотя бы морду в кровь расцарапала. Так что ступай в избушку и пользуйся моей добротой.
Пришлось идти в дом, даже дожидаться Анфисиного огненного портала не стал – раздвинул лавку, расстелил простыни и улёгся. А что, если есть возможность отдохнуть, то надо непременно ей пользоваться, особенно на войне. Устроился поудобнее и стал размышлять: а ведь не только Анфиса верит в легенду про Шама, но и Василиса тоже, вот только до последнего момента она почему‑то это скрывала и ловко уводила разговоры в сторону. А почему? Сложно сказать, а сама она явно не признается. Есть, конечно, безобидный вариант объяснения такого поведения – чтобы я раньше времени не зазнавался. Но, к сожалению, есть и другие мотивы, например, она боится, что я превзойду её в части мастерства и стану претендовать на место предводителя клана. Чушь, полная чушь, никогда я к этому не стремился, могла бы сама у меня в башке это подсмотреть с её‑то способностями. Другой вариант, если она опасается, что я, став популярным, начну пользоваться успехом у других колдуний и в итоге уйду от неё. Тоже чушь, ведь она сама меня фактически подталкивает в объятия к Анфисе и таинственно намекает на то, что ей придётся уйти от меня. Чёрт, знал бы, куда и почему ей придётся уйти, взял бы меч и сходил на разборки с этой «проблемой», но ведь ничего толком не известно – одни тайные намёки и предчувствия. А больше всего меня бесило то, что я во всей этой игре предсказаний‑предчувствий выступаю в роли марионетки в кукольном театре. Кто‑то потянул за ниточку – кукла Василиса помахала ручкой и ушла за рампу, дёрнул за другую – моя фигурка упала в объятия Анфисы. И дело было вовсе не в том, что мне не нравилась предводительница клана Огня, вовсе нет, бесило то, что всеми событиями управляет кто‑то другой, а не я сам. А ещё чем можно объяснить столь нетипичную агрессивность Василисы по отношению ко мне? Нежелание возвращать молодость и красоту Анфисе, или же за этим стояло что‑то другое, неизвестное мне? Если бы умел видеть чужие мысли, то непременно залез бы к Василисе в голову и внимательно всё прочитал, а так – оставалось только строить предположения.
Минут двадцать я провалялся на лавке, мысли бегали по кругу, не находя ответов на вопросы, как внезапно в моей голове зазвучала слегка насмешливая тихая речь Василисы:
– Эй, Ромео, ты собираешься подключаться к заклинанию или в знак протеста решил вообще самоустраниться?
Ещё чего, не дождётесь, подумал я, стараясь не перейти на тихую речь, возвращение молодости и красоты – самое лучшее на свете волшебство, всё брошу, а стану его осваивать в совершенстве! Постарался представить Анфису и тут же увидел перед собой трёхмерное изображение её восковой фигурки, плавающей в тёплом бассейне. В этот раз решил не выжидать и не приноравливаться, а сразу взять инициативу в свои руки:
– Ты знаешь, я бы тут оставил, а здесь всё убрал.
– Это всё оставить? – возмутилась Василиса. – Да это же верх пошлости!
– Да? А мне нравится.
– Ну у тебя и вкусы.
– Хорошо, не всё, но кое‑что оставим. Посмотришь, получится красиво, я гарантирую!
– Это ты называешь немного? Торгуешься, как прохиндей с рынка!
– Не отвлекайся. Талию, я думаю, мы сделаем вот так. А насчёт продавца я подумаю, с моими‑то новыми способностями из меня знатный торгаш получится! Надо же мне чем‑то на жизнь зарабатывать, когда война закончится?
– Ты мне зубы не заговаривай, смотри, что творишь! Где, по‑твоему, её внутренние органы смогут разместиться?
– Какие ещё органы?
– Кишечник, двенадцатиперстная кишка, мочевой пузырь.
– Фу! Опять ты, как баба Вера, рассуждаешь грубо и материалистически, никакой романтики и поэзии. Вспомни, что писал Мандельштам, описывая женщину: «Немного белого вина, немного солнечного мая, и, тоненький бисквит ломая, тончайших пальцев белизна!»
– Охренел? Пальцы не трогай, только кожу и чуть‑чуть мышцы, а то всю мелкую моторику придётся заново вырабатывать!
– Ой, ребята, – внезапно подала голос Анфиса. – Как же интересно слушать, как вы меня по косточкам и сухожилиям обсуждаете! У меня от этого аж мурашки по коже.
– Анфиса, молчи, расслабься и пупырышки спрячь! – рявкнула Василиса. – А то ты так и получишься у нас – с перманентными мурашками по всему телу!
– Все, молчу! Хотя кожа в пупырышках – очень оригинально. Я бы даже согласилась так походить некоторое время, с условием, что вы меня потом переделаете.
Когда подошёл черёд травяных настоев, кадочек и маленьких веничков, Василиса меня отключила, и мне ничего не оставалось делать, как ложиться спать. К моему удивлению, все мои тревоги и подозрения рассеялись сами собой, прекрасное настроение и чувство качественно выполненной работы переполняли меня, словно приглашая после трудов праведных предаться крепкому сну. Наверное, Василиса права, из меня получится прекрасный богатырь, не хуже Ильи Муромца, потому как спать люблю – хлебом не корми!
Проснулся я поздно, вернее сказать, меня разбудила Василиса, взяла и вот так посреди сна высказала вслух едкое замечание:
– Нет, в этот раз мы явно не доработали, местами до мышц целый сантиметр жира остался, а то и больше! Ты уж извини, самая настоящая халтура получилась, баба Вера меня бы хворостиной за такую работу отходила!
Я повернулся на бок и возле зеркала увидел Анфису, она стояла и внимательно рассматривала результаты нашей работы. От меня почти всё закрывали её новые волнистые длинные волосы, и лишь солнце просвечивало общие контуры. А вот реакция на отражение в зеркале у неё оказалась намного более бурная, чем в прошлый раз:
– Ух ты! Я о таком и мечтать даже не смела! Просто высший класс! И ни капельки не халтура – всё прямо‑таки идеально! Это самая лучшая волшебная работа из тех, что мне видеть доводилось!
– Нет, где ты держишься, там полновато, – не согласилась Василиса, – по мне бы следовало чуточку подубрать.
– Да ты что, подружка! – воскликнула Анфиса. – Этот изгиб придаёт такой шик фигуре! Восхитительно! У меня слов нет! Мужики про такое говорят: есть за что подержаться. А тут за всё можно! Сама бы так держалась и не отпускала. Ты просто превзошла саму себя!
