— Оля не любила его. А Андрей… он всегда хотел всем нравиться… шутил с ней, поддразнивал. А мне говорил, что завидует — мол, у меня надежный тыл.
— Как по-вашему, она могла уехать с Громовым? После встречи с вами девятнадцатого Ольга вернулась к Рожковой, а на другой день, двадцатого, ее позвал Громов…
— Не знаю. Смотря что он ей сказал. Он умел убеждать. Но, если он увез Олю… значит, он убийца?
— Вполне вероятно. А свидетельница Рожкова дала заведомо ложные показания. Она знала Громова?
— Пересекались, конечно. Она ведь дружила с Олей. Насколько близко они знакомы, не знаю. Андрей никогда не упоминал о ней.
— Что она была за человек?
— Мне она не нравилась. Завистливая… радовалась, что у нас все плохо. Они с Олей приехали из одного города. Меня удивляла их дружба. А Олю удивляла моя дружба с Андреем.
— Он мог хорошо заплатить свидетельнице. И в дальнейшем использовать ее… — сказал Федор. Помолчал и спросил: — Ваш бизнес был прибыльный?
— Да.
— Что стало с вашей долей, когда вас арестовали?
— Андрей сказал, что давал деньги моей семье. Сестра приходила к нему несколько раз. Я ничего не знал. Сестра об этом не писала.
— Как он вас встретил?
— Нормально. Пообещал помочь с работой. Дал денег.
— Но в долю не позвал?
— Нет. Я его не осуждаю. Он все-таки помог мне с работой.
— Когда он попросил вас прийти ночью, что вы подумали?
— Что он хочет обсудить бизнес. Он говорил, что никогда не верил, что я убил Олю. И я подумал, он хочет предложить дело. Теперь я думаю, что все это выглядело довольно странно. Зачем ночью?
— Постарайтесь припомнить, может, вы видели кого-нибудь поблизости… Когда подошли к воротам, до того, как войти в дом, или после, когда вышли. Возможно, машину…
— Да я и сам все время думаю. Не было там никого. Ночь стояла душная. Молнии сверкали, при этом становилось светло, как днем.
— Еще вопросы есть? — спросил Федор. Он с трудом удержался, чтобы не сказать «к подсудимому».
Савелий скорбно покачал головой. Прокурор сидел, насупившись.
— Павел, вы не могли бы выйти на пару минут на веранду? — предложил вдруг Федор. — Мы вас позовем.
— Зачем на веранду? — подскочил Астахов.
— Иди, Павел, — сказал прокурор. — Сядьте, капитан. Он никуда не уйдет.
Капитан Астахов проводил взглядом Павла. Когда за ним закрылась дверь, Федор спросил:
— Ну что? Кажется, моя версия не такая уж фантастическая. — И пояснил для прокурора: — Я думаю, Пушкарев-Громов собирался устроить спектакль с убийством псевдо-Антиквара. Потому и держал ружье под рукой.
— А кто же его самого… приговорил? — спросил прокурор.
— Никто. Он выстрелил в себя сам. Что-то его испугало.
— Сова! — взволнованно воскликнул Савелий. — Там была сова!
— У нас тут много сов, — заметил прокурор, помолчав. — Вот, значит, как… Судьба.
— Работаем, — сказал капитан. — Про судьбу мне ничего не известно.
— Павел не врет, — заявил прокурор. — Я тоже ему верю. Кстати, студента, который рассказывал про монеты, звали Андрей Громов.
— Я не верю, — прервал его капитан. — Максимов не все сказал, чует мое сердце!
Все посмотрели на Федора.
— Показания Максимова поддерживают мою версию, — заявил Алексеев. — Я думаю, он в основном говорил правду. А капитан пусть доказывает, что там на самом деле произошло.
— Что значит — в основном? — спросил Астахов.
— Я думаю, он видел женщину…
— Почему?
— Такое у меня внутреннее чувство. А вообще, подводя итоги совещания, могу сказать, что мнения разделились примерно два на два. Или нет, два с половиной против полутора. Я ему почти поверил.
— И что… теперь? — спросил простодушный Савелий.
— А теперь звездный час Астахова. Одно могу ему посоветовать…
— Обойдемся! — огрызнулся капитан.
— …нужно еще раз обыскать дом Пушкарева — там должны быть тайники, — Федор пропустил мимо ушей нелюбезное замечание Николая. — Нутром чую, они есть. Все коллекционеры — фанатики! Он должен был держать свою коллекцию при себе. Это первое. И второе… — Он со значением замолчал.
— И не мечтай! — вздохнул капитан. — Отдохни. Подумай лучше о смысле жизни.
— Что? — не понял Савелий.
— Боюсь, без этого не обойтись, — заявил прокурор.
— Ничего не понимаю! — пожаловался Савелий. — О чем речь? Федор!
— Нужно вскрыть могилу Ольги Максимовой.
— Ты думаешь, тайник там? — поразился Зотов.
— Интересная мысль, Савелий, — удивился Федор. — Креативная. А вообще, если подумать, господа, что мы рассчитываем там найти?
— Тайник? — сказал вновь Савелий.
— Тайник? — повторил Федор. — Как версия, это имеет право на существование. Итак, мы можем найти там тайник с награбленным. Лично я в это не верю. Далее. Мы можем не найти ничего. Что правдоподобнее. И третье…
— А разве не нужно разрешение… ну, из полиции или прокуратуры? — спросил Савелий.
— Какое разрешение?
— На эксгумацию…
— Савелий, какая эксгумация? Тело Ольги Максимовой не найдено. Забыл?
— А как же?
— Элементарно. Без разрешения. Капитан может не участвовать. Ему по долгу службы не положено. Он будет делать вид, что ничего не знает. Савелий, ты с нами?
— А это не противозаконно?
— На пару лет за злостное хулиганство потянет. Если поймают. Так идешь?
— Не знаю… — заколебался Савелий. — Иду! — внезапно решился он. — Сейчас?
— Хорошо бы, но не получится. Нужно сначала подготовиться. — Федор взглянул на хозяина. — Прокурор, вы с нами?
— С вами. У меня в сарае лопаты.
— Капитан, в последний раз спрашиваем, ты с нами?
Астахов переживал мучительную борьбу с собой. Затея казалась ему не вполне разумной, если не сказать — идиотской, но остаться в стороне он тоже не мог. Вон, даже Савелий решился, движимый любопытством…
Глава 37
Момент истины
Ночь была безлунная и очень темная. Машину — белый «Форд» Федора Алексеева — оставили на центральной аллее. Павел Максимов, светя фонариком, уверенно шел впереди. За ним гуськом тянулись прокурор, Федор, Савелий и замыкающим — недовольный капитан Астахов. Вдруг впереди появилось пятно света. Оно плясало в воздухе, словно подавало сигналы.
