Однако для окончательной уверенности мы встаем и слишком быстро поворачиваемся, притворяемся, что теряем равновесие и от души, якобы случайно, врезаемся в палатку плечом. Изнутри не слышно никакой реакции.
– Извините! – говорим мы толстым официальным голосом и прислушиваемся. – Эй! Есть кто-нибудь?
И снова никакого ответа.
Что ж, теперь уже точно. Патрика здесь нет.
Мы шатаемся по лагерю еще минут двадцать, карябая лишенные содержания записи в блокнот, но он не возвращается, и нам в конце концов приходится признать: задерживаться здесь и дальше будет подозрительно, и нам пора собирать свои игрушки и смириться с очевидной истиной.
Мы облажались.
Мы бредем к выходу из лагеря, задержавшись еще дважды, чтобы накарябать в блокноте несколько нехороших слов, потом выбираемся обратно на дамбу и, немилосердно потея, возвращаемся к машине. Мы изо всех сил стараемся мыслить позитивно и отыскать хоть какой-нибудь пустяк, который позволит считать эту безнадежную поездку не совсем уж пустой тратой времени. И наконец, когда машина вливается в поток городского движения, крошечный лучик оптимизма прорывается-таки сквозь обложившие наш небосклон тучи отчаяния, и мы со вздохом цепляемся за эту лучшую из оставшихся нам надежд.
По крайней мере, осталось еще время поесть.
Я наскоро перекусил в ресторане на Калле Очо, открывшемся буквально на днях, поэтому официантки там еще вежливо держались с клиентами. Кормили здесь вкусно. Я залил ленч кофе и не спеша порулил обратно в управление, по дороге пытаясь понять, куда делся Патрик. Он знал, что в дневное время ему до Джекки не добраться. Если он следовал графику, каким его представлял себе я, сейчас ему полагалось мирно спать в своей палатке. Ну, конечно, не исключено, что у него закончилось бухло и он отчалил в магазин за новой бутылкой. И все-таки было отчаянно жаль, что после всех моих приготовлений и терзаний по поводу того, смогу ли я проделать это при свете дня, я не добился ничего, кроме жирного пятна от подливки на рубашке.
Придется мне вытерпеть еще час в обществе Роберта и Ренни, притворяясь милым и терпеливым, а потом поехать на родительское собрание в школу к Коди. В качестве повода смыться с работы, не говоря уж об алиби, меня это собрание вполне устраивало; теперь же оно стало казаться еще одной бестолковой тратой времени, утомительными препирательствами с учителем, которому никогда не понять, почему Коди не может адаптироваться к общепринятым нормам. Он будет давать мне советы, как легче подготовить Коди к счастливой жизни с одноклассниками, но моих односложных ответов даже не услышит, а если и услышит, то вряд ли примет их к сведению. Ну не найдется такого учителя в системе начального школьного образования округа Дейд, который смог бы понять и принять очевидную истину.
Коди никогда не адаптируется и никогда не будет счастлив в системе.
Потому что Коди – не нормальный, здоровый мальчик, который любит гонять мяч и дразнить девчонок. И никогда не будет таким. Коди нужны совсем другие вещи, которых школа не даст никогда, и его единственная возможность существовать в обществе – это получить их, а потом жить, притворяясь обычным человеком, то есть по Кодексу Гарри. И научиться этому он сможет только у другого монстра – у меня.
То, что Коди хотел, без чего он просто не мог жить, не одобряется далеким от толерантности обществом, в котором мы живем, и мы не можем объяснить этого никому, даже отчасти. Поэтому нам придется сидеть, и ерзать на месте, и обмениваться делаными улыбками, и говорить избитыми штампами – в общем, притворяться, будто мы верим в счастливое, светлое будущее мальчика, реальная судьба которого – Темное наследие, чьи правила пишутся не мелом, а кровью. Одной мысли о неизбежности, с которой я должен буду избегать этой истины, хватило, чтобы мне захотелось изо всей силы впечатать капот своей тачки в багажник «бьюика», набитого синеволосыми леди из Миннесоты, который плелся впереди.
Однако же это часть моего грима Гордого Папаши Декстера, и избежать этого я не мог. По крайней мере, по завершении этой пытки мне предстоял приятный вечер – праздная болтовня с Джекки и спелая клубника на закате. Да, такая перспектива стоила пары часов досады и раздражения.
И я снова задумался о том, как было бы, веди я образ жизни Джекки: никаких тебе родительских собраний, никакой покраски дома рядом с растревоженным муравейником, никаких визгов, и плача, и грязных памперсов. Ничего – только сверкающая в бриллиантовом блеске жизнь под светом софитов. Праздная фантазия, конечно, не более чем попытка подсластить пилюлю под конец полного разочарований дня. Но фантазия славная, и даже мысли об этом хватило, чтобы на моих губах заиграла легкая улыбка.
Впрочем, даже эта легкая улыбка продержалась лишь до двери моей лаборатории, у которой я столкнулся с Винсом Мацуокой, вылетавшим из нее с той же скоростью, с какой я стремился внутрь. Столкновение вышло впечатляющим, а поскольку веса во мне больше, чем в Винсе, он отлетел и врезался в дверной косяк.
– Ох, – выпалил он. – Осторожнее, ты мне локоть разбил! – Винс выпрямился, потирая ушибленное место. – Еще один!
– Да? – удивился я. – Ну и что, у всех по два локтя.
– Новый труп! – бросил он на ходу, устремляясь прочь по коридору. – Глазафака! Убил еще одну!
И он исчез, а я остался стоять в дверях, глядя ему след. Теперь я узнал, чем занимался Патрик сегодня днем вместо положенного ему сна. И странное дело, мне искренне захотелось посмотреть, что он натворил.
Я вошел в лабораторию. Роберт с Ренни стояли, в замешательстве переглядываясь, – словно не знали, что полагается делать их персонажам при новом нападении Глазафаки, да и получать от кого-нибудь инструкции тоже не особо хотели.
Тем не менее им пришлось их получить.
– Пошли, – скомандовал я.
Актеры заморгали и выпучили на меня глаза – ни дать ни взять две разбуженные совы.
– Куда? – спросил Роберт. Ренни только облизнул губы.
– На место преступления, – сказал я. – Прекрасный способ научиться тому, что делать на месте преступления.
Оба переглянулись, будто надеясь на то, что второй предложит лучше сходить выпить кофе, но ни тот ни другой этого не сделали, поэтому мы следом за Винсом спустились и вышли на улицу.
Глава 18
На этот раз тело нашли в мусорном контейнере на пристани в Коконат-Грув, рядом с Сити-Холлом, в месте, которое отделяется от гостиницы Джекки всего полумилей воды. Выйдя из машины, я увидел силуэт гостиницы совсем рядом, и только отраженный от воды болезненно-яркий свет мешал разглядеть детали.
Место убийства уже огородили по периметру желтыми лентами, а перед ними стояли два копа с самым неприступным видом: наверное, он возникает автоматически, рефлекторно, стоит им облачиться в форму. Даже Дебора напускала его на себя в те времена, когда еще носила синий мундир. Их взгляды уперлись в меня, и я помахал в воздухе своим удостоверением.
