— Мески с Блезером поехали в морг. Скоро будут, — сообщила мне шериф Моггельс.
Я вышла на улицу. Было жарко, я села в машину и включила кондиционер. Минут через десять появился «Торус» Сэма и подрулил вплотную к моей «Сентре». Появились Сэм и невысокий человек кавказской наружности. Я вышла из машины и представилась:
— Карина Лонова. Я с вами разговаривала по телефону.
— Я вас помню.
— Детектив Лонова ведет дело об убийстве вашей матери, — объяснил Сэм.
— Этот негодяй убил ее! Вы поймаете его?
— Мы будем делать все возможное.
— Обязательно поймайте! Если вам что-нибудь будет нужно, сообщите.
— Я постараюсь его найти.
— Это ваша машина? — он показал на мою серенькую «Сентру».
— Моя.
— Если вы его поймаете, я вам оплачу новую машину. Очень хорошую. Мне он крайне нужен.
По карточке из стоматологической поликлиники, которую привез Валико, установили, что убитой действительно была его мать. Валико начал оформлять документы для перевозки тела в Москву.
В Вашингтон возвращаться я не стала, решила до понедельника побыть дома.
* * *
В три часа ночи меня разбудила знакомая мелодия, кто-то звонил по скайпу. Я поспешила в холл, мама уже была там.
— Алло.
— Марина?
— Да.
— Назови мне московский театр, который не ставит «Дядю Ваню».
— Ты знаешь, который сейчас час?
Появился отец:
— Кузякин, что ли?
— Кузякин. Просит назвать театр в Москве, который не ставит «Дядю Ваню». Идиотизм!
— Почему идиотизм? Хороший вопрос. — Отец удобно уселся в кресло. Это означало, что он готов к долгому разговору. — Там в Москве сошли с ума, все ставят «Дядю Ваню». Один дурной режиссер поставил сразу за один вечер все пьесы Чехова.
— Ты знаешь, который час? — не успокаивалась мама..
— Ну так как? — настаивал Кузякин. — В каком театре не ставят?
— В кукольном.
— Как ты, Женя, оторвался от культурной жизни! Ладно. Об этом потом. О задаче, которую ты поставил. Я нашел эту даму. Представь себе, это было не трудно. Прыжки с шестом — это редкий вид спорта. К тому же фамилию она не изменила. Фамилия ее по-прежнему Ферапонтова. Дама она твердая. И работает. Еще не догадался, где?
— Нет.
— В театре. Догадайся в каком.
— В кукольном.
— Наконец-то я стал тебя узнавать!
— И кем работает? Прыгает на сцене с шестом?
— Нет. Она там вроде директора и помощника режиссера. А теперь догадайся, что они ставят.
— Неужели «Дядю Ваню»?
— Именно.
— В кукольном театре?
— В кукольном театре. У тамошнего режиссера свое видение. Видение с ударением на первом «и». Он прочел «Дядю Ваню» по-новому. Словом, дядя Ваня женится на Анне Карениной.
— На Анне Карениной?! — от удивления мама чуть не уронила компьютер.
— Совершенно точно. Новое видение.
— Но она ведь, того… под поезд.
— И ты веришь Толстому? Все врал этот бородатый. Ну, скажи, как могла порядочная дама жить с наркоманом?!
— С каким наркоманом? — тут уж удивился папа.
— С Вронским. Он законченный наркоман. Но главное не это. Главное то, что эта бывшая спортсменка — баба твердая, у нее не выпытаешь, сколько концов у кия… Но…. Есть у меня парень. Красивый, как Аполлон. И умный. Это так редко, чтобы красивый и умный. Так он умный и красивый. И жулик. Он сразу понял, что от этой бабы простым путем ничего не узнаешь. Только с подходом. И он нашел подход! У меня, говорит, новое видение. И предложил: дядю Ваню и его Анну Каренину переместить по времени. И вот тут нам неожиданно повезло. Повезло случайно. Он предложил переместить Ваню и Аню в эпоху Тома Сойера. Так, сказал, и вижу этого дядю и Каренину на теплоходе с винтом по Миссисипи, а вокруг крокодилы. Мадам аж вскочила от радости. Крокодилы — это прекрасно! У меня, сказала, сын работает в сафари, а там крокодилы. Мой парень, конечно, ей не поверил, и она повела его к себе домой, а там показала открытку. Я ее перешлю. Он попросил даму поискать еще чего-нибудь. Но куда там! У нее дома такой беспорядок… И запах. Он сказал, что в уборных запах противный, но понятный. А у нее запах противный и совершенно непонятный. Словом, все. Смотри открытку и текст на обороте. И спасибо за лекарство. Доставили сегодня утром.
Через пять минут мы получили фотографии двух сторон открытки. На одной — сафари, звери и никаких людей. На другой — текст: «Здравствуй, мама. У меня все в порядке. Работаю в сафари. Работой доволен. Здесь очень интересные птицы. Как ты? Привет всем знакомым. Твой Вадик». И все.
Я несколько раз перечитала текст:
— Информации немного. Но теперь мы, по крайней мере, знаем, что он работает в сафари. Придется искать по всей Африке! Ничего себе работа! Не весело.
Отец успокаивать меня не стал:
— Должен тебя еще больше расстроить. В Азии и в Латинской Америке тоже есть сафари. Кстати, и у нас в Тампе есть.
— Не думаю, что он в Тампе. А что касается Африки и Азии… Куплю себе тропический костюм, пробковый шлем…
— Не торопись, — остановила меня мама. — Однажды в Тампе на семинаре меня спросили, где я живу. Я показала фотографию нашего дома и сказала: «В Бразилии». Один из моих собеседников не поверил: «Нет, вы живете во Флориде. Перед вашим домом растет магнолия, а такие магнолии растут только во Флориде». Я сейчас подумала: вероятно, по породе деревьев на фотографии можно определить примерное место этого сафари.
— Ты права, — поддержал ее отец. — Можно попытаться узнать, в какой части Африки сделана эта фотография. Потому как ездить по всей Африке не хотелось бы.
Я с ним согласилась:
— Не хотелось бы.
У мамы сомнений не было:
— Не пущу.
22. Длинный профессор
Отец позвонил во вторник:
— У вас в Вашингтоне есть George Mason University. Точнее, не в Вашингтоне, а в Манассасе. Это недалеко. Там на кафедре тропической флоры работает профессор Kevin Alberts. Подъезжай к нему. Хорошо бы, если бы он помог нам сузить район поиска.
Профессор Албертс оказался длинным и худым субъектом в больших очках и зеленых джинсах. Я изложила ему свою проблему. Он меня внимательно выслушал и спросил, знаю ли я, что сегодня вечером Пэт Томоски играет со студенческим оркестром университета Первый концерт для фортепьяно с оркестром Чайковского.
Я не имела ни малейшего представления, кто такой Пэт Томоски, но на всякий случай решила обрадоваться:
