– Вы чего это, ребята, никак спятили? – попробовала пошутить я, здорово озадачившись такой их реакцией, достала из сумки пудреницу и несколько раз мазнула губкой по щекам и подбородку. – Я не собираюсь открывать здесь стрельбу, если это имелось вами в виду. Расслабьтесь...
Пистолеты исчезли таким же невероятным образом, как и появились, но напряжение в их взглядах осталось. Ну и, соответственно, доверительной беседы не получилось. На все мои вопросы они лишь озадаченно пожимали плечами либо отделывались шутками.
Наконец терпению моему пришел конец, и я, повысив голос до неимоверных высот, заорала:
– Мне плевать на ваши разборки, козлы! Плевать на ваше политиканство! Мне нужно знать, где мои дети!
– Дети? – казалось, они озадачились. Переглянулись и затем бросили настороженный взгляд в сторону мрачно темнеющего «Опеля». – Какие дети, леди? О чем вы?
Их абсолютно неподдельное изумление меня немного отрезвило, и я моментально прикрыла рот, сообразив, что, возможно, им ничего не известно о похищении, а я сейчас собственной болтливостью лишь усугублю ситуацию.
Повисла пауза, которую так некстати заполнял отчаянный стук моего сердца. В виски тоже садило – будь здоров! Голова, казалось, разламывается на части. Вот что бывает, когда у некоторых взбалмошных особ вроде меня возникает нездоровое желание идти наперекор здравому смыслу. Куда бы, казалось, умнее было повозить парней за собой, а потом попытаться проследить уже за ними. Нет же, надо было выскакивать из машины и переть напролом. И что теперь?..
Парни стояли и чего-то явно выжидали. Может быть, им хотелось, чтобы я быстрее ушла. Может быть, ждали от меня еще какой-нибудь информации. Но помогать мне больше они явно не собирались.
– Ладно, – я обреченно махнула рукой в их сторону. – Скажите хотя бы, раз вы такие умники, как мне найти Василия Лукашина?
И тут же их оглушительное ржание огласило окрестности.
– Нет, леди, вы молоток, я скажу! – выдавил сквозь смех водитель. – Сначала Арсения ищете, потом Василия. Вы хотя бы определились в своих симпатиях...
Эта его изысканно-обходительная манера вести беседу, что абсолютно не вязалось с моим представлением о нем как о представителе бандитской диаспоры, вновь вывела меня из себя. Но на сей раз орать я не стала. Совершенно по-детски топнув ногой, я резко повернулась и пошла прочь. Они мне ничем не помогут. Жаль, я слишком поздно поняла это. Что же, у полковника теперь появится новый повод для упреков...
Я не успела уйти. Раздался мягкий стук открываемой автомобильной двери, который был воспринят мною как то, что водитель и его напарник усаживаются по своим местам. И затем в спину мне раздалось давным-давно забытое...
– Эй, Сашка-букашка! Куда же ты? Кажется, ты только что хотела меня увидеть...
Мне не нужно было даже поворачиваться, чтобы убедиться в том, что этот насмешливый грубоватый тенор принадлежит Ваське Лукашину. Так называл меня только он. Да, кстати, и голос сильно смахивал на тот его подростковый ломающийся тенорок. Исчезли некоторые вибрирующие модуляции, добавилось немного твердости, а так все как прежде. И это его «Сашка-букашка»...
– Васька... – Я оторопело рассматривала высоченного крепкого мужика, вразвалочку приближающегося ко мне с распростертыми для объятий руками. – Это ты?
– Я! А ты кого ожидала увидеть, а? Сашка-букашка! Сколько же лет-то прошло?.. Умереть можно... А ты стала настоящей красавицей... Да...
Лукашин подошел ко мне почти вплотную. Положил огромных размеров ручищи мне на плечи и тут же без лишних слов притянул меня к себе.
– Са-ашка, как я рад тебя видеть, ёлки-палки! – замурлыкал Васька мне на ухо. – Привет, девочка...
Я расчувствовалась, если честно. Нас многое связывало. Наше детство, мгновенно оборвавшееся так трагически. Наши посиделки под старой яблоней, игры и споры. Не прав тот, кто считает, будто все это можно забыть и навсегда утратить ту нить, что связывает нас с тем далеким счастливым временем и теми детьми, что вырастают в больших и не всегда счастливых людей. Нет... Все мгновенно всколыхнулось в душе, защемило так остро, так сладко. И то, что он скороговоркой принялся бормотать мне на ухо наши забытые считалки, называл меня своими излюбленными прозвищами, лишь усугубило ситуацию. Я разревелась... В слезах моих, может быть, было больше облегчения, чем горечи, а он переполошился.
– Ну что ты, Сашка? Чего это ты вздумала реветь? – Лукашин озадачился, обхватил меня за плечи и почти силой увлек к своей машине. – Давай-ка разберемся, что у тебя за беда. Помнишь, что я говорил тебе всегда? Ну-ка вспоминай быстренько! Что я тебе говорил?
– Что... ни-ког-да не дашь меня в обиду, – ревела я белугой, уткнувшись ему хлюпающим носом в лацкан дорогого пиджака. – И сам никогда не обидишь...
– Вот! – Васька поднял указательный палец и ткнул им в дорогую обивку водительского кресла. – Давай, Равиль, поезжай домой... Никогда не обижу и никому не позволю. Теперь ты под моей защитой, девочка. Так что давай-ка вытрем твои слезки, утрем носик и расскажем папочке, что у нас такого страшного приключилось.
Второй раз за день мне утирали нос. В самом буквальном смысле слова, конечно. Опекали, жалели. Не знаю, как в случае с полковником, в конце концов, знаю я его всего ничего. А что Васька меня жалел по-настоящему, я не сомневалась. Он так заботился обо мне тогда... Так переживал... И если уж и существовал на свете человек, способный помочь сейчас в моей беде, то это именно он. И я ему все рассказала. Все– все без утайки. И про несостоявшийся шантаж Натальи и ее любовника. И про диск, украденный моим сыном. И обо всем, что последовало за этим. Не утаила я от него даже собственных подозрений в адрес полковника и его дочери. Закончила я собственный рассказ словами:
– А потом пропали дети... Поочередно... Сначала Славка, потом Вика... Я уже извелась вся и не знаю, что и думать...
Лукашин неповторимо изящным движением извлек из кармана пиджака мобильник и, набрав нужный номер, принялся диктовать кому-то внешние данные моей невестки, которые я ему нашептывала на другое ухо.
– Если они в городе, их найдут, – пробормотал он задумчиво и, как мне показалось, озадаченно.
Тут меня несколько смутил один факт, вроде как пропущенный им, но он тут же отвлек меня своим вопросом, который заставил меня залиться краской по самые уши. Что-то часто я стала краснеть за последнее время, вот ведь странность какая...
– Почему у меня с ним обязательно должно что-то быть, Вась? – попробовала я защищаться и отвернулась, якобы обиженно, от него.
На самом деле я просто старалась выиграть время, чтобы справиться со смущением.
Ваське в вопросах ревности не было равных. Отелло рядом с ним был неискушенным мальчишкой, неспособным выяснить всю правду о собственной жене. Нет, Лукашин был не из таких! Он способен был вытащить из тебя информацию любыми способами и под любым предлогом. Как вот сейчас...
