Карен сжала зубы. Она считала, что Таггерт предъявил невесте свой знаменитый брачный контракт или вечером накануне свадьбы, или утром прямо в день свадьбы, чтобы хорошенько ее унизить. Несомненно, Карен не могла никому рассказать об этом, так как не она должна была печатать личные документы Таггерта. Это было обязанностью его личной секретарши. Но красавица мисс Грэшем воображала себя слишком важной персоной, чтобы вводить письма в компьютер, поэтому она передавала работу старейшей служащей компании, а именно мисс Джонсон. Но мисс Джонсон уже перевалило за семьдесят, и слабое здоровье не позволяло ей сильно утруждать себя. Мисс Джонсон также знала, что, если правда о ее немощи выйдет наружу, она лишится места, а у нее было несметное число кошек, которых следовало кормить, и поэтому мисс Джонсон тайком отдавала Карен печатать все личные письма и бумаги Таггерта.
- Значит, все невесты от него убегают… - задумчиво сказала помощница начальника кадровой службы. - А эта женщина сегодня утром…
Карен незачем было слушать пересказ эпизода из уст Лоретты, поскольку тема обсуждалась всеми с самого утра А если к размолвке Таггерта с возлюбленной добавить еще такие события, как рождественская вечеринка и получение премий, то надо было только удивляться, что женщины выдержали подобный накал страстей.
Карен серьезно опасалась, как бы у мисс Джонсон не случился сердечный приступ.
Этим утром, сразу после того как произошла раздача премий. рыжеволосая красавица ворвалась в учреждение, сжимая в трясущейся руке коробочку, видимо, с обручальным кольцом. Дежурная секретарша у входа не стала спрашивать посетительницу, кто она такая и что ей нужно: рассерженные женщины с коробочками в руках были привычным явлением в офисе Макаллистера Дж. Таггерта.
Поэтому все двери открывались перед рыжеволосой одна за другой, пока она не добралась до святилища: кабинета Таггерта.
Через пятнадцать минут красавица в слезах вышла из кабинета, сжимая в руке уже не коробочку, а нечто покрупнее: футляр, где мог свободно поместиться солидный браслет.
- Как они могут так безжалостно с ним поступать? - шептались женщины, обрушивая весь свой гнев на рыжеволосую красавицу. - Он такой добросердечный, такой внимательный и тактичный. Вся беда в том, что он влюбляется не в тех женщин. Вот если бы он нашел порядочную девушку, она полюбила бы его навсегда, - завершали они разговор одной и той же фразой. - Ему нужна женщина, которая поймет всю глубину его страданий.
После этих слов все женщины в возрасте до пятидесяти пяти отправлялись в комнату отдыха рядом с туалетом и проводили перед зеркалом обеденный перерыв, стараясь сделать себя как можно более привлекательными.
Все, за исключением Карен. В самый разгар обсуждения Карен держала свое мнение при себе и оставалась за рабочим столом.
Лоретта глубоко и печально вздохнула, и, казалось, дверь кабинки задрожала под напором ее чувств. Лоретту не беспокоило, что ее может кто-то подслушать, поскольку вокруг не осталось ни одной женщины, которой бы она не успела поведать о бесподобном мистере Таггерте.
- Теперь он вновь свободен, - сказала Лоретта полным печали голосом, жалея неудачника и в то же время определенно не теряя надежды. - Он продолжит свои поиски истинной любви, и в один прекрасный день какая-нибудь счастливая женщина станет миссис Макаллистер Таггерт.
- Какая трагедия для него! - поддержала Лоретту помощница начальника кадровой службы, и Карен поняла, что армия верных почитателей босса выросла еще на одну единицу. - Даже если он стал ненавистен той самой Элейн Вентлоу, как могла она так подвести гостей, пришедших на свадьбу?
- Что вы делаете? - вдруг спросила Лоретта.
- Я хочу торжества справедливости. - Это был голос новой фанатки Таггерта.
Через секунду Карен услышала вздох, вырвавшийся из самой глубины души Лоретты.
- Как я с вами согласна, как вы правы! А теперь пойдемте. Мы не должны пропустить хотя бы минуту нашей рождественской вечеринки. - Лоретта на миг смолкла, затем со значением завершила:
- Кто знает, что может произойти сегодня под омелой.
Карен подождала, когда парочка уйдет, и вышла из своего убежища. Посмотрев в зеркало, она отметила, что время, проведенное в засаде, пошло ей на пользу: глаза уже не были такими красными. Она вымыла руки, подошла к автомату с бумажными полотенцами и тут поняла, о чем шел разговор. Уже очень давно одна из женщин, возможно, сама Лоретта, где-то добыла фотографию Таггерта и повесила ее на стене комнаты отдыха. Внизу она прикрепила дощечку с его именем, тоже, вероятно, похищенную, под которой теперь на стене было приписано ручкой:
«Несправедливо отвергнутый» Карен некоторое время созерцала надпись, потом неодобрительно покачала головой, полезла к себе в сумку, вытащила оттуда маркер с несмывающимися черными чернилами и внесла небольшую правку, после чего надпись уже читалась так. «Справедливо отвергнутый».
Она улыбнулась впервые за целый день и в хорошем настроении покинула туалет. В таком хорошем, что позволила сослуживцам затащить себя в лифт, чтобы поднятьcя на верхний этаж, где происходила организованная Таггертами грандиозная рождественская вечеринка.
Целый этаж здания, принадлежащего Таггертам, предназначался для проведения конференций и совещаний. Он не был разделен на однообразные рабочие комнаты, а оформлен как жилой дом или как одна огромная квартира, прекрасно, хотя и несколько необычно обставленная. Так, в ней была комната с японскими татами, ширмами и предметами из нефрита, она предназначалась для клиентов из Японии.
Английская комната, казалось, переместилась сюда из старинного особняка где-нибудь в Суссексе, а особо просвещенных клиентов ждала библиотека, включавшая несколько тысяч томов, выстроившихся в красивых шкафах орехового дерева. Была здесь и просторная кухня для профессионального повара, и отдельная небольшая кухонька для приезжих любителей готовить для себя что-то особое. Калифорнийская комната была украшена предметами из Санта-Фе: расшитыми бисером мокасинами и кожаными рубашками с кистями из конского волоса.
И еще там был огромный пустой зал, который можно было заполнить по желанию чем угодно. Как это и было сделано сегодня, когда посреди зала возвышалась высокая пушистая елка, украшенная чуть ли не тонной белых и серебряных игрушек. Каждый год служащие с нетерпением ждали, когда откроются двери зала и все увидят елку, всякий раз убранную новым модным дизайнером, всякий раз непохожую на предыдущую и всякий раз необыкновенную. Месяц спустя служащие все еще будут вспоминать о ней.
Самой Карен больше нравилась елка в детском саду компании «Монтгомери Таггерт». Она никогда не была выше человеческого роста, чтобы дети могли дотянуться до всех ее ветвей, и украшена непритязательными игрушками, сделанными самими детьми: бумажными цепями и гирляндами из воздушной кукурузы.
Карен решила отправиться в детский сад, но по пути ее остановили трое мужчин из бухгалтерии, их головы украшали идиотские бумажные колпаки, и они уже были сильно навеселе. Сначала они пытались уговорить Карен пойти вместе с ними, но когда до них дошло, с кем они имеют дело, они оставили ее в покое. Давным-давно Карен заставила здешних мужчин усвоить, что она не для них - как в рабочее, так и в нерабочее время, как в официальной, так и в неофициальной обстановке.
