Книга Я, Потрошитель, страница 44. Автор книги Стивен Хантер

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Я, Потрошитель»

Cтраница 44

Она подняла взгляд, осматривая здание сверху донизу. Это был тонкий момент, ибо одних подобная перспектива испугала бы, других заставила бы покраснеть. Но эта Джульетта была девушка храбрая.

– Значит, шесть за церковь.

Достав из кармана крону [43] и набрав мелочью остальное, я вложил деньги ей в руку. Она убрала их в карман под юбкой и сказала:

– Остается только приступить к делу, сэр.

Мы поднялись по каменным ступеням. Над нами поднимался шпиль церкви Святого Ботольфа. Это была далеко не самая красивая церковь в Лондоне и даже в Уайтчепеле, выглядящая прозаично по соседству с методистским восхвалением Божественного Христа, однако и у нее имелись свои достоинства. Она именовалась «церковью проституток», ибо была расположена на своеобразном островке, в окружении четырех улиц и переулков, и продажные женщины могли кружить по орбите, не опасаясь полицейских. Колокольня представляла собой столбик из уменьшающихся в размерах кубиков, словно сложенный ребенком, каждый из которых украшал какой-то орнамент – сначала римские часы, затем квадратное окно, далее арка, а наверху купол, вознесшийся на маленьких колоннах. Вспоминая ее сейчас, я прихожу к выводу, что ничего прекрасного в церкви не было и находилась она слишком близко к Митр-сквер, расположенной чуть дальше по улице, которую мы только что оставили. И все же я пришел сюда не для того, чтобы любоваться архитектурой, поскольку смотреть здесь было не на что. Я пришел сюда, чтобы совершить кощунство.

Мы постояли в тени массивного сооружения, хотя в этот час никакой тени не было, затем поднялись по ступеням и вошли внутрь, где нас встретил мелкий чин англиканской церкви, который, увидев, что у нас респектабельный вид и мы не с улицы, кивнул, впуская нас, как произошло бы в любой другой церкви в любом другом городе или поселке, в любой другой пивной, ресторане, конторе, спортивной площадке или заводе Великобритании – настолько у нас в стране любят почтенных буржуа.

Ощутил ли я присутствие Бога? Поскольку никакого Бога нет, я не мог ощутить его присутствие, разве не ясно? Если б он существовал, то непременно метнул бы молнию с ясного неба, чтобы электрическим разрядом превратить меня в копченую грудинку, не дав войти в его храм с тем, что у меня было в мыслях. Но так как его нет, он ничего не сделал. Мы вошли в неф и прошли по центральному проходу, чувствуя, как нас обволакивает строгая торжественность мрамора, слыша отголоски наших шагов по полированным каменным плитам. Впереди был полукруглый выступ, над которым поднималась колокольня, справа стоял аналой со священными книгами; мы свернули слева от алтаря – довольно скромного, можно добавить, лишенного напыщенной театральности папистской разновидности, – и направились в северный придел, где действительно можно было насладиться уединением. Там царил полумрак, от камня исходила ночная прохлада, и на стенах плясали отсветы от неугасимых свечей.

Мы остановились. Огляделись по сторонам. Все было тихо; в церкви никого не было, и никто нас не отвлекал. Это было то самое время. Это было то самое место.

– Передом, сэр, или вы предпочитаете зад?

– Ну как же, я плачу за твое ангельское личико, девочка моя, поскольку всем мужчинам и всем женщинам важно то, что снаружи. В работе мне нужно видеть твое лицо и наслаждаться его страстью, ибо твоя страсть распалит мою.

– Тогда, как только вы будете готовы, я расположусь поудобнее.

Она улыбнулась, показывая ровный белый жемчуг, и мне показалось, что в ее больших серых глазах мелькнуло предвкушение. Она ничего не боялась, она никуда не спешила, она не была охвачена отчаянием, от нее пахло цветами и сахарной пудрой, и, приблизившись, я ощутил сладостный аромат ее дыхания.

Глава 24
Воспоминания Джеба

Первым делом мне нужно было убедить мистера О’Коннора в том, что я должен отдохнуть несколько дней, чтобы поработать над кое-какими «мыслями».

– Мыслями? – насторожился тот. – Упаси Господи от того, чтобы журналистам в головы приходили мысли!

– Сэр, я познакомился с одним блистательным ученым. На мой взгляд, у него есть несколько толковых идей. С моей стороны было бы непростительно не узнать, к чему все это приведет. А если он окажется хотя бы наполовину прав, газете это пойдет на пользу.

– Господи, теперь профессора́! Проследи, чтобы он не засунул свой клюв тебе в задницу, хотя даже законченный гомосексуалист пожалеет два пенса на такую тощую крысу, как ты. И все же у них бывают разные вкусы.

– Сэр, уверяю вас, это абсолютно исключено.

– И кто же этот гений?

Я сказал.

– Он? Тогда я тревожился бы за попку твоей сестры, он этим славится.

– Вы знаете профессора Дэйра?

– Несколько лет назад я обрабатывал лондонский свет, стремясь найти инвесторов для своего предприятия. И тогда часто видел его под ручку с одной милашкой. Красивая была парочка, довольно загадочная, но также получающая наслаждение от своей загадки. Я хорошо помню один прием в посольстве, их там здорово развеселил профессор-венгр; он гонялся за девушкой, так он в нее втюрился. Я видел, что они оба упивались этой игрой, а коротышка мадьяр был безнадежен в своей романтичной глупости. Это было все равно что наблюдать за тем, как терьер тужится забраться на здоровенного дога. Так что можешь быть спокоен, он действительно блестящий ученый и очень обаятельный человек. Просто с таким человеком я бы не выпускал бумажник из рук.

Получив такое не слишком теплое благословение, я покинул редакцию с условием, что в том случае, если услышу о новой выходке Джека, я тотчас же найду телефон, выясню подробности и срочно отправлюсь на место.

Однако впереди меня ждало разочарование. Довольно быстро выяснилось, что я никакой не сыщик. Сестра Люси выводила трели в гостиной, мать следила за мной, словно коршун, готовый наброситься на мышку, и я никак не мог сосредоточиться на работе. Мне пришлось ретироваться в свои давешние охотничьи угодья, в читальный зал Британской библиотеки, где, как я надеялся, строгая интеллектуальная тишина вдохновит и подтолкнет меня.

Увы, даже в окружении призраков великих английских писателей и мыслителей я чувствовал себя полностью высушенным. Я был соленым огурцом, извлеченным из рассола, сморщенной изюминкой. Ни фермента, ни пузырьков – любые сравнения, которые только могли прийти на ум, были верны по отношению ко мне. Мой мозг был отключен от электричества. Я перепробовал всё: написал на большом листе «Джек», а затем быстро перечислил скорописью все версии, какие только слышал в «верхах» и в «низах», от полицейских и журналистов, от уличных женщин и интеллектуалов, – и все это оказалось чепухой. Я рассчитывал обрести вдохновение, однако этого не произошло. Как Джек двигался, как он исчезал, каковы его характерные черты? Что бы я ни пробовал, мой скудный умишко не мог обрести свою гениальность, если таковая у него и была; в конце концов лишь выяснилось, что я тщетно тешил себя надеждами. Мне не хватало ни энергии, ни побудительных сил.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация