Он еще ни в чем не был уверен. Не получив доказательств своего отцовства, он был обречен ждать, находясь в подвешенном состоянии. И он не был уверен, что хочет стать отцом. Он не справится. Кроме того, у него нет времени на ребенка. Он не готов наслаждаться традиционной семейной жизнью. У него перед глазами не было примера достойного отца. И он вряд ли будет лучше того человека, который отрекся от него. Или лучше своего биологического отца, который не захотел ничего о нем знать. Марко оказался не таким эгоистом, как думал. Если ребенок от него, он не сможет его отвергнуть. И он не в состоянии воспринимать Кассандру как очередную деловую сделку. Ему нужно больше времени.
– Марко?
– Ты еще не спишь?
– Я ждала тебя, – сказала она.
Касс присела в кровати, в которой дремала, положив голову на подушку. Она выглядела очень юной и уязвимой. Подойдя, он поцеловал ее в щеку.
– Ты должна спать, дорогая.
– Я не могу спать. Я должна поговорить с тобой.
– О чем? – Он нахмурился и выпрямился.
– О твоем прошлом, – откровенно сказала она. – Я хочу понять тебя. Но я не смогу этого сделать, пока ты мне не откроешься.
Он отошел от нее на несколько шагов. Прежде никто не вторгался в его прошлое.
– Ребенок, – тихо произнесла она. – Наш ребенок дает мне право лучше тебя узнать. – Она сделала паузу, когда Марко фыркнул. – Если ты объяснишь мне, почему чувства тебя пугают…
Повернувшись, он пронзил ее взглядом:
– Я не боюсь чувств.
– Поверь мне, Марко, я понимаю…
– Ты ничего не понимаешь.
Она помолчала, а потом, совершенно не страшась его резкого тона, сказала:
– Расскажи мне о своем отце.
– О каком именно? – выпалил он, не заботясь о том, что может обидеть Касс. Она задела его за живое.
Вероятно, ее испугало выражение его лица, но он продолжал:
– Человек, которого я называл отцом, отрекся от меня и от моей матери. Он вышвырнул нас обоих на улицу, узнав, что я не его ребенок. Он сделал это в канун Рождества, – с горечью прибавил Марко.
Кассандра побледнела, она была в ужасе.
– А твоя мать? – спросила она. – Что с ней случилось?
Его взгляд напугал бы кого угодно, но не Кассандру.
– Твоя мать, Марко, – настаивала она.
– Она умерла, когда я был ребенком, – быстро ответил он, не желая вдаваться в подробности и сообщать, что его мать умерла в нищете. Он всегда испытывал чувство вины, вспоминая об этом, словно восьмилетний мальчик мог исправить ситуацию.
– А ты? – спросила Кассандра. – Что было с тобой, когда умерла твоя мать?
Его губы одеревенели.
– Меня отправили в детский приют, – ответил он. Помолчав, она спросила:
– Где твой настоящий отец?
Марко горько рассмеялся:
– Ему было на меня наплевать. Он исчез, как только мать перестала снабжать его деньгами.
Касс погрузилась в удивленное молчание. После того, что Марко ей рассказал, у нее защемило сердце. Она жалела маленького мальчика, привыкшего к мысли, что он недостоин любви.
– Почему тот, кого ты называл отцом, открестился от тебя? Разве он не любил тебя?
– Кто знает? – Резкий взгляд Марко стал расфокусированным, когда он уставился перед собой. – Может быть, он какое-то время любил меня. Я думал, что дорог ему. Но как только он узнал правду о моем происхождении, сразу же стал относиться ко мне по-другому. Он выгнал меня с матерью. Паоло сказал мне, что он никогда не простил себя; он стал другим человеком после того, как узнал о прелюбодеянии моей матери. Поэтому он отрекся от меня. Паоло говорит, что перед смертью он сожалел о том, что сделал, но был слишком гордым, чтобы связаться со мной.
– О, Марко.
Его было невозможно утешить. Ему поможет только любовь. И теперь они должны поговорить о будущем, о ней и о ребенке.
Касс впервые прижала руки к его груди, когда он попытался ее обнять.
– Нет, Марко. Нам надо поговорить.
– Говорить? – Он нахмурился. – О чем?
– О будущем, конечно.
– О каком будущем, дорогая?
Его слова ранили ее, но она продолжала:
– Я не могу остаться в Риме навсегда.
– Еще три месяца. – Марко пожал плечами. – Я думал, тебе здесь нравится.
– Мне нравится. И я люблю работать в посольстве, но я должна думать о том, что будет, когда родится ребенок.
Поджав губы, Марко покачал головой, будто не понимая ее беспокойство.
– Тебе не о чем волноваться, – сказал он, снимая рубашку. – Давай отложим разговор, – настаивал он, когда она беспокойно передвинулась в кровати. – Ты устала. Я устал.
– Но так дальше не может продолжаться. – Приподнявшись, она всмотрелась в его глаза, но увидела в них только страсть.
– Почему не может? – спросил Марко, мрачно улыбаясь, когда наклонился и поцеловал ее в губы. – Все отлично, Кассандра.
– Отлично? – спросила она.
– Поспи, – успокаивал он ее. – Я приму душ, а потом приду к тебе.
Закрыв дверь ванной комнаты, Марко почувствовал облегчение. Он не желал разговаривать о будущем, пока не родится ребенок и он не получит подтверждение своего отцовства. Разговор о прошлом всколыхнул неприятные воспоминания; Марко не желал, чтобы ребенок повторил его судьбу. Да, он привез Кассандру в Рим, чтобы она была под его присмотром, вынашивая предполагаемого наследника. Марко будет претендовать на малыша, если тот окажется ему родным. Он обеспечит его финансово, но вряд ли он сможет дать ему должное внимание.
Приняв душ, Марко вернулся в спальню и обнаружил, что Кассандра по-прежнему сидит, опершись на подушки, и ждет его, чтобы поговорить. Ему следовало догадаться, что она не отступит, пока он обо всем ей не расскажет.
– После того, что ты рассказал мне сегодня, Марко, я знаю, как тебе было трудно, – произнесла она.
– Ты ничего не знаешь, – ответил он, бросив полотенце на стул.
Он не хотел кричать на нее, но и не желал обсуждать с ней свое прошлое. Он не собирался бередить старую рану.
Марко почувствовал себя виноватым, когда беременная Кассандра неуклюже встала с кровати.
– Нет, – сказала она, качая головой. – Ты не можешь бегать от прошлого, Марко. Именно прошлое сделало нас с тобой такими, какие мы есть, и мы должны с ним примириться. Я даже не могу представить, как тебе было ужасно, когда тебя отверг твой предполагаемый отец. Тебе было очень нелегко, но, если ты продолжишь отгораживаться от людей просто из-за боязни, что они тоже тебя отвергнут, ты не будешь жить полноценной жизнью. Ты никогда не узнаешь удовольствия от истинной дружбы, не говоря уже о любви. В этом мы с тобой похожи, Марко, нравится это тебе или нет. – Она посмотрела на свой живот. – Это и твой и мой ребенок, и мне необходимо знать, какое будущее ждет нас троих. Это касается не только тебя, – сердито прибавила она, когда Марко покачал головой и отвернулся.
