Отвечать что-то смысла не было, да я бы и не смогла. Начни я хоть что-нибудь говорить, непременно расплачусь. О том предупреждал спазм, бинтом перехвативший накрепко горло. Сережа, как и подобает, кинется меня утешать, говорить что-то мягкое и вполне приличное. Все потечет по нужному руслу, и хеппи-энд нашей лавстори обеспечен. По крайней мере на сегодняшний день.
Нет! Так я не хочу. Лучше уж никак вместо как-нибудь… Кем было сказано, не помню, но сказано верно. У нас с ним действительно все получается «как-нибудь». Как-нибудь позвоню, как-нибудь увидимся, как-нибудь переспим, если выдастся случай. Да ладно бы, кто же против? Чего тогда пыжиться и изображать оскорбленную добродетель? Никаких обязательств — значит никаких. Если, конечно же, причина именно в ревности, а не в чем-то другом…
Почему в моей голове мелькнула подобная мысль в тот момент? Этим вопросом я задавалась потом неоднократно. Ломала голову, пытаясь вспомнить, что именно натолкнуло меня на мысль, будто его гнев вызван чем-то еще, будто существует еще какое-то неведомое мне объяснение. Проклятая невнимательность! Вернее, даже не невнимательность, а простое неумение сконцентрироваться на вещах второстепенных, с виду неприметных. А ведь именно в них подчас скрывается истинный смысл.
Одним словом, оставив без внимания интуитивные посылы, пальмовую ветвь я не приняла, упрямо продолжая собираться в дорогу, то есть набивать еще одну сумку оставшимися в холодильнике продуктами. Зачем я это делала, одному богу известно. Собиралась же купить все необходимое по дороге, а тут вдруг проявила просто чудеса предусмотрительности, выставляя на дно объемной сумки ровные ряды баночек с салатами и майонезом.
Аракелян все это время молча наблюдал за моими передвижениями по кухне.
— Ладно, я понял, — обронил он совершенно бесцветным голосом. — Тебе так удобнее. Ты без всего этого не можешь, потому до сих пор и одна…
Это был удар ниже пояса, даже хуже того — оглушительно звонкая пощечина, сразу все расставившая по своим местам.
Итак, мне вынесли очередной диагноз, причем сделано это было в весьма оскорбительной форме. Что же, пусть так. Только то, что прощалось моим подругам, не сойдет с рук людям посторонним, а Аракелян теперь был мною отнесен именно к этой категории.
Кстати, о подругах… Не успела я про них вспомнить, как одна тут же не замедлила явиться.
— Привет, милая. — Наталья переступила порог моей квартиры, поцеловала меня в щеку и, критически осмотрев мой наряд (я все еще продолжала разгуливать завернутой в покрывало), вопросительно подняла брови. — Ты что же, еще не одета? Или у тебя кто-то…
Закончить фразу она не успела, потому как из кухни нарисовался Аракелян, явив присутствующим совершенно безупречный голый торс, так как рубашку он застегнуть не мог по причине отсутствия пуговиц.
— Здрассте, — склонил он голову в приветственном кивке и встал для чего-то за моей спиной, словно боялся нападок со стороны моей подруги. — Рад вас видеть.
Опасения его не оправдались, потому что Наталья Николаевна слыла человеком достаточно уравновешенным и крайне воспитанным. Все, что она могла себе позволить в данной ситуации, так это оставить без внимания приветственные речи моего гостя и, заметно побледнев лицом, обратиться ко мне с натянутой улыбкой.
— Дашенька, у меня к тебе есть одна просьба. Я звонила, звонила, ты не отвечала. Мобильный тоже не брала.
— Да, понимаешь… — промямлила я, не зная, что придумать в свое оправдание.
— Конечно же, понимаю, еще бы не понять! — она все ж таки не удержалась от язвительного выпада. — Причина более чем… объективная… Ну, да это не мое, собственно, дело. Могу я говорить с тобой?
— Конечно! — обрадовалась я тому, что она так быстро вышла из ступора и сразу перешла к делам. — Говори, конечно!
— Я хочу говорить с тобой наедине, дорогая. — Ее леденящий душу взгляд метнулся за мое плечо и остановился на бедном Аракеляне. — Вы мне это позволите?
Ну ни дать ни взять Снежная королева! Она и одета-то была соответственно. Кстати, Наталья относилась к категории женщин, для которых одежда существовала не для того, чтобы ею прикрываться, а для того, чтобы оттенять имеющиеся у нее достоинства. Ее выкрашенные в пепельно-русый оттенок волосы, свободно спадающие сейчас на плечи, великолепно сочетались с легким костюмом из натурального шелка, цветовая гамма которого металась от прозрачного стального до едва уловимого голубого. Бесцветные босоножки на высоком каблуке, сумка из какого-то немыслимого пластика. Довершали картину стильные очки. Их она держала сейчас в руке, слегка поигрывая дужками.
Впечатление было произведено, и Аракелян растворился в одной из трех комнат. Я даже не успела заметить, в какой именно.
— Что ты хотела, Натуся? — попыталась я подлизаться. Выражение лица подруги не сулило мне ничего хорошего. — Классно выглядишь!
— Не льсти мне, Дашка, — вздохнула она тяжело и, с тоской посмотрев в ту сторону, куда ретировался сконфуженный Аракелян, осуждающе качнула головой. — Зачем тебе это?! Ну, скажи мне!!!
— Наташа, не начинай снова, — вымучила я, стараясь, чтобы голос мой не дрожал, потому что вопрос, заданный ею, меня терзал уже минут десять.
— Господи, какая же ты дурочка! — Наталья так расчувствовалась, что всхлипнула, грациозно тронув переносицу длинными пальцами. — А как же Саша?! Он мне звонил вчера и полчаса рассказывал о том, как у вас все с ним хорошо. Он полон надежд. И он, между прочим, считает тебя порядочной женщиной!.. Он же славный, Даша. И тебе об этом известно не хуже меня. Почему тебя всякий раз тянет ступить в трясину?! Зачем?! В чем смысл твоих поступков? Не девочка же уже!
— Вот потому и делаю, что хочу, знаешь! — голос мой достаточно окреп, потому что не любила бесконечных напоминаний о моем возрасте. Не то чтобы это стало комплексом, но дважды за последний час — это, простите, уже перебор. — Ты чего хотела? Говори, а то мне некогда. Я на дачу собираюсь поехать. Сама понимаешь, сборы в разгаре.
— А-ааа, понимаю, как же! — Лицо ее от обиды исказилось почти до неузнаваемости. — Может быть, я и зря заехала к тебе, надеясь на помощь? Не открывала бы тогда!
Она круто развернулась к двери. Широкий подол ее юбки взметнулся, заискрившись холодным неоном шелковых нитей. Сейчас Наталья начнет всхлипывать, намеренно долго возиться с замком, ожидая того, что я кинусь извиняться и останавливать ее. Так случалось…
Ну, почему мне сегодня не хочется идти на поводу у чужих желаний? Даже странно… Всегда же оправдывала их, а тут вдруг непонятный, необъяснимый какой-то бунт. Сначала не оправдала надежд Сергея, теперь вот Наталья начала что-то бубнить, не дождавшись моих извинений.
— Ладно, черт с тобой! — Она снова повернулась ко мне с красным от напряжения и злобы лицом. — Трахайся с кем хочешь! В конце концов, что тебе еще остается, ни семьи, ни детей. Можешь подбирать любую дрянь. И в любое другое бы время я бы ни за что… Но сегодня такое дело. Короче, Дарья, меня срочно вызвали в налоговую. Вызвали именно сегодня и именно в половине пятого вечера!
